Артём Лесман - Сборник. Живые истории о психотерапии

***

Получается, что Жан Пиаже в детстве слышал рассказы о неудавшемся похищении, в которое верили его родители, и уже сам спроецировал картину несуществующего происшествия в прошлое в виде зрительной памяти. Всё это «воспоминание» стало исключительно продуктом работы психики Жана.

История Жана Пиаже отлично демонстрирует неоднозначность нашей памяти. Чёткость и ясность воспоминаний отнюдь не являются критериями «настоящести». Как не говорит об истинности и то, что общими воспоминаниями обладают несколько человек.

Эта история поднимает важные вопросы: какие события из нашего прошлого происходили в действительности? Как отличить настоящие воспоминания от ложных? Что же такое память? Несомненным остаётся лишь то, что далеко не все наши воспоминания происходили на самом деле.

Эту историю Фредерик Перлз, известный психотерапевт, основатель гештальт-терапии, рассказал в своей книге «Внутри и вне помойного ведра».

***

Однажды Перлз работал со скрипачом, который хотел стать солистом. Всё было хорошо, пока тот играл в оркестре. Но через 15 минут после того, как он начинал солировать, в его левой руке развивался спазм. Все неврологические обследования, которые проходил скрипач, дали отрицательный результат. Так что очевидно — дело было в психосоматике и требовалась психотерапевтическая работа.

Случай скрипача был примечателен тем, что на момент начала работы с Перлзом он уже 27 лет проходил психоанализ у шести различных аналитиков! За это время, естественно, в психотерапии были многократно пройдены все аспекты эдипова комплекса, рассмотрены все нюансы первых лет жизни и ранних отношений с родителями… но приблизиться к решению проблемы со спазмом в левой руке так и не удалось.

Когда скрипач пришёл к Перлзу, как опытный пациент психоаналитика, он сразу же пошёл к кушетке, но Фредерик остановил его и попросил принести скрипку.

— Зачем? — спросил скрипач.

— Я хочу увидеть, как вам удалось создать спазм. — ответил Перлз.

Скрипач принёс скрипку. Встал, опираясь на правую ногу, при этом левой ногой обвивая правую. 10 минут он великолепно играл, после чего начал немного покачиваться. В течении нескольких следующих минут амплитуда покачивания увеличилась, движения пальцев замедлились, ноты стали исполнятся неаккуратно, пропала красота звучания мелодии и скрипач прервал игру.

— Вы видите? — сказал он — Становится трудно. Если я заставлю себя продолжать, разовьётся спазм, и я не смогу играть совсем.

— И у вас никогда не бывает спазм, когда вы играете в оркестре?

— Никогда.

— Вы сидите?

— Конечно, но как солист я должен стоять.

Перлз размял руки скрипачу и попросил встать, поставив ноги раздельно, слегка согнув в коленях. А после предложил опять сыграть на скрипке. Через 20 минут потрясающей игры, на глазах скрипача появились слёзы. Он повторял: «Я не хочу поверить, я не могу поверить…».

Сеанс закончился, но Перлз позволил ему ещё играть. Это было слишком важно!

***

Давайте немного посчитаем. Классический психоанализ — это 50минутные сессии 3—5 раз в неделю. Таким образом, на психоанализ скрипача ушло приблизительно от 3500 до 5800 часов чистого времени. Наверняка во время такого длительного анализа мужчина сумел поработать со многими темами, но спазм в левой руке так и остался неразрешённой проблемой. Проблемой, которую Перлз помог разрешить чуть более чем за 1 час (позже Перлз встречался со скрипачом несколько раз для работы с уже другими запросами).

Я не хочу сказать, что психоанализ плох, а гештальт — это мегаинструмент. Мне кажется, эта история про другое — про догматичность. Те шесть психоаналитиков, которые работали со скрипачом, были скованны своим подходом, технологией анализа и аналитическим мировоззрением настолько, что даже не заинтересовались очевидной вещью — чем был вызван этот спазм и как именно он развивался.

Ещё эта история, на мой взгляд, про то, как часто мы пытаемся разобраться с глубинами, найти первопричины, всё понять и осознать тогда, когда решить проблему можно простыми и очевидными действиями.

Чтобы продемонстрировать свой подход в работе с саморазрушающим поведением, Фредерик Перлз в своей книге «Внутри и вне помойного ведра» рассказывает невесёлую, но показательную историю.