Карен Аветян - Неконтролируемая мысль

Иностранца в шлюпке, а с ним и кучу скота.

Он был у меня на прицеле.

Я жаждал вскоре голод свой унять.

И запасы еды на пределе,

Но командир приказал не стрелять.

За иностранцем взяли курс.

Помчалась каравелла по его следам.

Пришёл конец для нескончаемых дежурств,

Мы, наконец, причалили к удивительным садам.

Командир всех убивать приказал.

Рыцари не ведают пощады.

Глаза закрыл я, на миг дыханье задержал.

Знакомый голос слышу — водопады.

Открываю глаза. Делаю глубокий вдох.

Чувствую запах нетронутой природы.

Ступаю с каравеллы. А вид тут неплох,

Пусть и попали под удар непогоды.

Настоящий рай — на первый взгляд:

Необычайно красивые фауна и флора.

Словно этот кусок земли свят,

Словно был создан силой мысли фантазёра.

Но времени нет любоваться пейзажем.

Вглубь леса ведёт нас командир.

Эрнесто дель Торо был отважным персонажем,

И он для меня настоящий кумир.

Он полон мужества, отваги,

При этом не имеет ни единых чувств.

Он, подобно голодной собаке,

Чует в свежей плоти искусство.

Непоколебим его железный дух

И нескончаем яростный пыл.

В его арсенале есть волчий нюх,

А также жестокий посыл.

Сквозь джунгли пробирались не спеша,

Кинжалами срубая ветви на своём пути.

Мы разъедали изнутри лесного крепыша,

Пытались новый дом найти.

Мы разоряли иностранные деревни,

Убивали людей, разрушали города.

Таков план действий ежедневный,

Ведь с дикарями местными у нас давно вражда.

Здесь нет ни им, ни нам житья,

Повсюду веет дух войны.

Как жаль, что мы не друзья,

Как жаль, что кровными врагами рождены.

В одной из битв засомневался в том,

Что был рождён, чтоб гордость защищать

Родной Испании и считать торжеством

Каждый взмах мечом, врагов на покой отправлять.

Пронзил мечом врага насквозь.

Он умирал, смотрел в мои глаза.

Но вдруг то-то в мою душу ворвалось,

И на грубом лице застыла слеза.

Он пал, как пали другие,

Но сумел моё сердце встревожить.

Тогда я понял: пусть другие,

Но на нас они многим похожи.

Руки и ноги — такое же тело,

Глаза чуть больше, цвет кожи другой.

Оружием своим обращаемся умело.

За каждого товарища готовы постоять горой.

Я так устал повсюду сеять боль

И страх вселять в людские души.

И каждый день в руках моих алкоголь.

И вновь с бутылкой рома скитаюсь по суше.

И вправду верил, что найду

Свою любовь средь этих скал.

Я, как ребёнок, верил в эту ерунду.

Я так хотел, надеялся и ждал.

Провести полжизни в бою

И вот так ни с чем умереть?

Я в океане утопил свою судьбу.

Какая же мне новая судьба?

В крови своих жертв помереть?

Ненависть меня совсем ослепила.

До этих пор я был пленён.

Она меня ранила, но не убила.

Я помню, с какой судьбой был рождён.

Я вспомнил. Рыцарем быть —

Не только смерть даровать.

Ведь можно зло в добро преображать

И связи с тьмой навсегда оборвать.

Расстояние так часто убивает любовь… Но кто-то способен сохранять любовь даже в таких условиях, а кто-то — нет. Море захватывает нашу душу целиком, выгоняя оттуда всё ненужное и даже что-то нужное. Море становится нашим домом, нашей обителью, и чем глубже мы заплываем, тем больше погружаемся в эту необычайно прекрасную атмосферу, таящую в себе немало опасностей, но тем самым приковывая нашу любопытность и склонность к путешествиям.

Ты слышишь? Раздаётся вдалеке

Стук нежных пальцев о клавиши души.

И будь надежды горстка при одиноком моряке,

Не стал бы старый увядать во тьме.

Он смог бы выжить. Одинокий моряк

Вновь бы начал вас искать

И скинул бы за борт все проблемы, как пустяк,

Но не сейчас… Уже слишком поздно.

Его судьба — это вечно страдать.

Ведь с вами прекрасно мы знаем:

Кто однажды, отвергнув любовь, ушёл,

Тот не вернётся, но когда-нибудь мы разгадаем

Ту самую тайну любви,

Которую, пока что, никто не обрёл.

О вас, родной, в памяти скудной его

В живых осталась лишь одна картина:

Стоите вы, а уплывает он. Оттого,

Что началась война. В его душе.

Что множество мыслей сгубила.

И пусть старик, но в душе совсем ещё молод.

Он на своём веку немало повидал.

Его глубокий взгляд любого обезболит,

А в глазах не увидеть страха.

Страх будто никогда там не бывал.

В них не увидеть даже отраженье.

Его глаза — бескрайнее дно океана,