Небольсин Анатольевич - Русская национальная мысль. Том 1

Предисловие

Во Второй мировой войне мир воевал не против немецкого народа, но против самой идеи фашизма, и пока эти учения владеют умами, нельзя говорить о Победе в полной мере и даже великая Победа, доставшаяся столь высокой ценой, может стать началом поражения.

Атеизм – основа фашизма. Пока не будет разрушен этот фундамент, фашизм не может быть побеждён. Эти работы посвящены всем героям войны, как попытка продолжить их героические дела. Это желание достойно пронести эстафетную палочку, переданную нашему поколению – стоять за Родину, за Русь.

Два пути познания Бога и богообщения определяют исторические процессы (для исповедников язычества лучше всего начать чтение книги с «Родноверия» 1 тома). Так как, по слову учителей Церкви, Бог стал в полноте человеком, полностью облекся человеческой природой, то общение с Ним и познание Его также должно быть в той же абсолютной полноте. То есть все виды жизнедеятельности, наука, медицина, политика, форма хозяйствования, искусство, эстетика и этика – это все есть формы свидетельства о Боге, это различные формы исповеди перед народом Божественного и полноты жизни вообще, это различные способы утверждения принципов Царствия Небесного в земных условиях, ибо, по слову св. Иринея Лионского, хотя непосредственное богообщение, как самый первоверховный принцип зарождения жизни, остается всегда в приоритете перед иными образами единения с Богом – через множественные посредники, но все равно жить и спастись может только весь человек, а не какая-то его часть. Исходя из определения о человеке, весь человек – это ещё и Вселенная, природа и фауна. Все отцы Церкви боролись против разного рода ущемлений, как основания фашизма, и брань была очень жестокая и, к сожалению, не закончилась катастрофами великих войн в прошлое столетие, то есть современность – далеко не исключение. Если какая-то грань окажется обделенной вниманием, так сразу же это становится началом больших трагедий. Об этом так радел преп. Максим Исповедник и все святые русские подвижники веры. Запад богообщение относит чисто к реалии загробной жизни, а нам предстоит привести доказательства о том, что жить реалиями Царствия Небесного – естество всякого бытия уже сейчас, при жизни земной посредством названных сфер человеческой деятельности. Это еще одна сторона основной мысли этой книги.

Чем отличается верующие люди от атеистов? Настоящий верующий всегда думает о ближних. Бог постоянно жертвует Собой, а потому молящийся, приобщаясь к Божественному, обретает тот же образ мышления и поведения, копирует божественный образ служения. Как говорят в народе, с кем поведёшься, от того и наберёшься. То, как Бог держит этот мир, жертвуя своими Энергиями, так и молитвенник становится похожим на Него, обретает психологию, если так можно выразится, русского человека и, подобно Богу, начинает только своей жертвенностью удерживать мир. Человек без молитвы, наоборот, обретает образ дьявола, который только берёт и ищет возможность утвердиться за счёт других и этот образ мировосприятия трансформируется в самые хитрые учения и теории заманчивой высшей справедливости, в коих адаптирована формула – «виноват лишь в том, что хочется мне кушать». Так преступник стремится узаконить свою деятельность в рамках государства или данного коллектива. Так рождается идеология шайки воров и головорезов. Они неизбежно станут формой узаконенного терроризма окружающих его людей. Итак, фашизм – это атеизм, замаскированный в самых разнообразных идеологиях. Ныне вновь, как в прежние времена Средневековья, фашизм пытается надеть на себя православные одежды, спрятаться под маской верующих.

После службы в рядах ВС, мне посчастливилось попасть на книжную ярмарку патриотов России в Академгородке Новосибирска, где приобрел фотографию с картины, на которой изображён сюжет из монастырской жизни. Возле колодца стоят два монаха. Один из них, по всей видимости, преподобный Серафим Саровский. Он рукой указывает молодому монаху на колеблющуюся воду в колодце и потому не велит впускать в монастырь другого молодого интеллигентного человека, причем только лишь потому, что вода в святом колодце покрылась рябью. Тогда, я ещё был не крещённый и потому не мог понять мысль художника, но чувствовал, что от фото что-то такое исходит – нечто страшное и таинственное, что в этой картине заложен какой-то не понятный мне глубинный смысл. Старец, как мне казалось, поглядывал искоса и на меня самого.