Юрий Поляков - Веселая жизнь, или Секс в СССР

Телефон на столе Макетсона, чуть передохнув, снова затрезвонил. Я рывком снял трубку и услышал в мембране плачущий женский голос:

– …Боря, дети соскучились, ты же обещал, я приготовила харчо, дали для пробы горячую воду – и батареи потекли…

– Борис Львович, это вас из дома… – шепнул я и поймал на себе бдительный взгляд Жабриной, вежливо усаживавшей гостя на стул. – …из Дома литераторов спрашивают… снова…

– Передайте: я занят и перезвоню, – набычился ответсек.

– Он занят и перезвонит, – повторил я, положил трубку и вышел из залы.

«Плохо это все кончится!»

В кабинете я вынул папку из портфеля, развязал тесемки и тщательно перебрал странички «Крамольных рассказов», извлек из пачки несколько прилипших чистых листов, немного помял рукопись, бросил на стол веером и стряхнул на ксерокс пепел с сигареты, так достовернее. Потом решил на всякий случай проверить нумерацию и похолодел: не хватало страницы из рассказа «Невероятный разговор».

«Ну, Жека, ну, сукин сын!»

В дверь заглянула Маша:

– Можно?

– Вы уже закончили с водолазом?

– Да.

– Как же вам это удалось?

– Посоветовала ему записать язык чаек на пленку и отнести в Академию наук. Выдала наш сломанный диктофон и посадила в чулан со швабрами, чтобы никто ему не мешал. Он удивился, как ему самому такое в голову не пришло, даже чай пить не стал.

– Гениально! Что еще?

– Пока вас не было, вам звонили.

– Кто?

– Думаю, вы обрадуетесь…

– Кто-о?

– Из мебельного магазина. Сказали: полки можно забирать.

– Спасибо!

– Не обрадовались?

– Обрадовался.

– Не заметно. А еще вам звонила актриса Гаврилова.

– С ч-чего вы в-взяли, что а-актриса? На какой телефон звонила? – По всему моему телу пробежал звон, словно я бокал, по которому ударили карандашом, проверяя целость изделия.

– На общередакционный. Я сказала: вы «вышедши». Она просила передать, что беспокоила Лета Гаврилова. А кто же не знает Линду! Вы с ней знакомы?

– По комсомольской линии, – промямлил я.

– Ну да – по какой же еще! – сквиталась Синезубка. – У меня сегодня интервью с Парновым. Я пойду?

– А Борис Львович как же?

– У него есть жена с кактусами.

– Идите.

Едва Жабрина скрылась, я схватил телефон.

– Алло, – сразу отозвалась Лета и узнала меня, хотя я еще не вымолвил ни слова. – Ой, Жор, как я рада тебя слышать! Молодец, что перезвонил!

– Лучше поздно, чем никогда… – ответил я холодно.

– Ну, извини, извини, я дура, потеряла твои телефоны. Пришлось по справочной узнавать, а там говорят: нет такой газеты – «Стописы». Я в Союз писателей позвонила. Наш завлит посоветовал. Там сразу телефон дали – и редакционный, и твой домашний.

– Рад за тебя… – по возможности сдержанно отозвался я.

– Ну, не злись! Я тебя видела у театра, спасибо за цветы. Но я не могла подойти. Понимаешь, Додик в любой компании хочет быть единственным мужчиной. Кавказ.

– Не знал, что ты Кавказом интересуешься.

– Я? Чокнулся! Додик на Вике собирается жениться, а она не хочет с ним оставаться наедине – сразу начинает приставать, а дашь слабину – никогда потом не женится: Кавказ.

– А ей-то зачем Кавказ?

– Кавказ ей даром не нужен, но Додик во Внешторге работает. А его отец в Верховном Совете сидит. Дадаев, слышал?

– Не приводилось.

– Ну, не злись, Жор!

– Вот еще…

– Ну, не могла я в понедельник прийти. Главреж после беседы пригласил меня в кафе, потом на спектакль. Нельзя было отказываться, он вроде как готов меня взять…

– И что же за спектакль?

– «Безобразная Эльза».

– Понравилось?

– Очень даже ничего!

– А главреж тоже ничего?

– Только не ревнуй! Все говорят, он голубой. Везет же бабам в этом театре!

– А позвонить можно было?

– Говорю же, пустую пачку с телефонами выбросила… А ты чего не звонил?

– Звонил, с бабушкой твоей разговаривал.

– Врешь! Она сказала – меня только Василий, Федор и еще кто-то спрашивали.

– Это мои псевдонимы.

– Ну, ты даешь, шифровальщик! Хочешь – пообедаем?

– Когда? – давя ликование, спросил я.

– Завтра. В пять. После репетиции. Спектакля у меня нет. Понял?

– Понял. Я закажу столик в Дубовом зале. Тебя встретить у театра?

– Не надо, сама дойду. Взрослая. Чао-какао!

Едва я опустил трубку и затомился, как в дверь, тяжело дыша, ввалился Макетсон: лицо багровое, бакенбарды дыбом.

– Мне, мне… срочно надо… отвезти справку, – взмолился он. – Туда!

– А вы макеты дочертили?

– Завтра, завтра… Сам отвезу в типографию.