Рубен Гальего - Вечный гость

Вероника ловко переворачивается в кресле лицом ко мне. Она смущена. Видно, что ее очень редко хвалят.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Вероника.

– Что именно?

– Что на меня оставляют детей?

– Но все верно, да?

– Все верно.

– Конечно, он все знает, – говорит девочка с большим очками, – он же писатель.

Взгляд Вероники светится. Она смущена комплиментом.

– Я хочу сфотографироваться с тобой, Вероника. Я повешу фотографию на стену, и все мужчины в Испании будут мне завидовать.

– А со мной, а со мной? – Мы фотографируемся попарно и порознь с каждым членом команды мускулистых тяжеловесов.

Я со всеми шучу, я стараюсь как могу. Я отвечаю на все вопросы о безопасности самолетов каждые пять минут. Но что я могу поделать? Только отвлечь их на следующие пять минут. Уже второй час наш самолет не может взлететь. Я замечаю, как старательно девочки пытаются скрыть свой страх. Я делаю вид, что не замечаю, как часто они попеременно отходят, чтобы позвонить родным.

Пилот объявляет по громкой связи о задержке вылета, нам говорят, что самолет не может взлететь из-за неисправности в системе автопилота.

Пассажиров срочно эвакуируют. По салону тянется тяжелый запах керосина. Пустой салон. Сквозь салон, сквозь ряды пустых кресел к нам идет капитан воздушного корабля. Спокойный и уверенный он стоит лицом к нам. Запах керосина становится сильнее. Капитан спокоен. Капитан всегда спокоен.

– В твоем самолете очень странный автопилот. Никогда не видел, чтобы автопилот заправляли керосином.

– Нам было важно избежать паники. Если можешь, успокой девочек в новом самолете.

– Я успокою девочек. Это мой дар – успокаивать и поддерживать людей.

– Спасибо.

Наконец, нас пересаживают на другой самолет. Испанская сборная по тяжелой атлетике неуверенно заполняет салон. Испанская сборная радуется моему присутствию, девушки начинают неуверенно улыбаться.

– Вероника, – зову я, – как ты думаешь, почему я тебя так долго хвалил?

– Потому что ты добрый.

– Я не злой, но мы остановились на том, что все мужчины козлы и им нельзя верить. Так?

Вероника улыбается, слегка, но улыбается, это уже неплохо.

– Так.

– Они долго хвалят тебя, а потом используют.

– Да.

– Но я тоже мужчина. Смотри. Я сижу неуверенно, потихоньку сползаю с кресла. Ты не могла бы меня подсадить повыше?

Вероника подходит ко мне, аккуратно берет меня под мышки и подтягивает на сиденье.

– Спасибо, – говорю я Веронике, – я разговаривал с тобой два часа, чтобы в конце попросить тебя о помощи. Теперь представь, как долго будут тебя убеждать другие мужчины, чтобы добиться чего-то большего.

– Нет. Ты все равно не такой, как все. Ты добрый.

Самолет приземляется в Мадриде. Аня бежит выяснять, что с коляской. Мы с Ауророй остаемся в салоне.

В самолет заходит женщина с рацией и двумя связками ключей на поясе. Ее сопровождают два милых испанских мальчика.

– Здравствуйте, сеньора.

Женщина смотрит мимо меня.

– Несите его, – командует она ассистентам.

– Простите, сеньора, где Аня?

– Твоя… сестра? – Она использует ненормативную лексику. – Бегает по аэропорту и требует носилки.

– Моя коляска у трапа?

– Еще чего! У трапа нормальная коляска.

– Простите, сеньора, но мой сын не может использовать обычную коляску, он может сломать ногу, – вежливо говорит Аурора.

– А ты вообще, сука, заткнись!

Аурора не умеет разговаривать в таком регистре. Аурора плачет. Аурора француженка, французское насилие – насилие цивилизованное. Утонченное, изысканное насилие. Но Аурора не способна на насилие совсем. Во всяком случае, французское издательство обокрало нас совершенно спокойно.

– Берите его! – командует женщина.

Мальчики подходят и вежливо спрашивают, как меня нести. Я вежливо прошу их принести носилки.

– Я вам что приказала? Быстрее выносите его из самолета!

– Но сеньор не хочет выходить.

– Берите силой!

Мальчики отходят от нас. Мальчики не хотят причинять боль человеку.

Четыре года в цивилизованном мире не прошли даром. Я милый, мягкий и очень вежливый мужчина. Это так легко – быть остроумным и смелым на сытый желудок. Но тонкий налет цивилизации непрочен. При малейшем проявлении агрессии собеседник сталкивается с простым и честным русским парнем. Я быстро и уверенно выгибаю спину. Мое тело сползает с сиденья. Теперь я сижу на полу, мои ноги не согнуты в коленях, моя спина удобно упирается в самолетное сиденье.