Александр Строганов - Стравинский

– Ты страстный, Диттер!

– Я страдаю.

– Сомневаюсь. Врешь. Все врешь… Позволь напомнить, у всякого зеркальца три стороны: Фома, его отражение и его тень… Кстати, раз уж ты пригласил Фому… Кстати, где он? хоть бы краешком глаза взглянуть…

– Ты – Фома, Стравинский, ты.

– Фомы не будет?

– Не юли. Не нужно прикидываться дурачком. Ты и есть Фома.

– Кто?

– Фома.

– Не Веснухин?

– Что?

– Нет, ничего, это я про себя.

– Ты – Фома, Стравинский, ты.

– Не думаю… Достоин ли?

– О достоинстве ты говоришь? Или мне послышалось?

– Нет, не он, все же не он, не думаю, что он… И звать меня иначе, и внешне не похож… Нет не Фома… Немного сомневаюсь, конечно, но нет, не он… Я – хороший, не спорю, но он лучше. Если вообще не лучший. Пойми, Диттер, он больше всех чуда хотел. Он его, чуда, потому и боялся, потому и проверить хотел, перста вложить – боялся. Знал, если чудо подтвердится, он тут же умрет. От разрыва сердца, от счастья умрет. Не перенесет восторга. Зрячим-то он один был, потому трепетал, а товарищи его слепы, потому шагали уверенно. С котомками и думами. Нет, без дум, только с котомками… Не бездумно, но без дум… Понимаешь, нелегко любить безнадежно, тайно, но заполучить взаимность – это уж совсем непосильная ноша. Этот урок мы с Фомой на «отлично» выучили. В этом, да, мы с ним похожи. Хотя имена разные. Можно, можно перепутать. Так что ты меня опять не удивил. Я ведь тоже чуда боюсь. Чуда, красоты. Зеркальцем от радости отгораживаюсь.

– Зеркальце – метафора.

– А у меня и настоящее зеркальце есть. А вот хвоста нет. Жаль. Не вырос пока. Но мне бы хотелось иметь хвост. Только это должен быть мой собственный хвост, а не тот, что ты мне придумаешь. А знаешь, почему? У тебя мысли сухие. Как твой зонт, как сам ты… Если честно, от зеркальца устаю. Никак не могу представить, что физиономия моя может кем-то восприниматься как чужое нечто, чуждое. Вот ты об этом не думал, а я все время думаю. Это тяжело. Чужой, чужое. Физиономия, сам я. Кому-то может показаться, например, что от меня несет псиной. Почему нет?.. Или, наоборот, благовоние. А я, скажем, в этот момент страдаю, спина у меня болит. Котомка тяжелая и думы тяжелые, уж никак не до улыбок или рукопожатий. А то вдруг обниматься начнут, нацеловывать. От избытка чувств или по случаю… Так что, как видишь, в мешке спокойнее.

– Это, пока он не клюнул.

– Кто?

– Петух, кто же еще?

Стравинский торжествует, – Вот кого ты прятал! Вот и открылся… Сколько раз говорил тебе, не спорь, сердце попусту не торопи – не ровен час загонишь младенца. Он-то в чем виноват?

Всё. Диалог завершен. Дальше тишина.

Как у Шекспира.

Что скажете? Разве не чудо?

А Фому узнали? раз уж речь о Фоме зашла.

8. Октябрь, ноябрь. Исакий

нанизывая ветхие волынка локоны поклоны

сентябрь октябрь ноябрь сентябрь

нанизывая пластырь перечный пожары псы

сарайка сор сарай нанизывая ночь сарай корабль

скрипеть и плакать дурачки но солнце

поклоны дурачки скрипеть и плакать

но только не аккордеон и не гербарий умоляю

но не любовь любовь но без любви особой

попозже или ветер или никогда или оконца

горчица ожидание желток горчица что угодно

желток но только не аккордеон

но только не гербарий умоляю

октябрь ноябрь сентябрь октябрь

ноябрь сентябрь неспешно локоны поклоны

так гамма день за днем и день за днем

нет тишина как будто навсегда как будто

не ночь но псы молчат немые псы

и медный жук уснул

уж медный жук уснул без солнца

уж не храпит жук не храпит без солнца солнце

уж медный таз где было вишня раки и мизинец

пропал сожжен в июле далеко без солнца

давно в июле в жизни той где грело солнце

где солнце грело все сожгло дотла и радость

так называемый народ и раки и мизинец

теперь сентябрь октябрь ноябрь

теперь роток под корочкой слюда теперь родимец

поземка уж струился к солнцу и замерз

струился полоз запятая середина жизни

о сколько запятых и дён в той ленте пестрой

напоминаю не аккордеон и умоляю

хотел согреться но не смог

теперь согреться очень сложно

точнее не успеть такая осень

пусть не всегда но так случается поверьте

и не такие чудеса поверьте

все хоть волынка хоть собаки все молчат

молчат такое впечатленье