Дана Делон - Непрожитая жизнь

– Солвег, – говорю я, устало потирая глаза, – я не спал почти двое суток, и мне плевать, что именно хотят посетить эти двое.

Девушка кивает, слабо улыбаясь, и, в отличие от предыдущих, эта улыбка настоящая. Мы молча поднимаемся на второй этаж, и она указывает пальцем на коричневую дверь.

– Ты спишь там.

Я открываю дверь и замираю, потому что вижу перед собой комнату парня-подростка. На темно-серых стенах висят плакаты рок-групп и французской национальной сборной по футболу, на столе сложены в стопку учебники и тетради.

– Чья эта комната? – громко спрашиваю я.

– Моего брата, – слышится ее далекий голос.

Я хочу спросить, где сейчас ее брат, но не могу себя заставить, просто, озираясь, стою посреди этой комнаты, пытаясь понять, жив он или нет. На стуле висит майка, и это дает мне немного надежды.

– Не волнуйся, он не придет, – будто читая мои мысли, кричит Солвег, – все тот же несчастный случай.

У меня появляется ощущение, будто кто-то со всего размаху дал мне в живот. Я вздыхаю, оглядываюсь по сторонам и иду к стене, на которой висят групповые фотографии класса. У одного мальчика те же карие глаза, та же улыбка, что и у Солвег.

– И младшая сестра тоже, – тихо говорит Солвег, останавливаясь в дверях.

– Давно? – шепотом спрашиваю я.

– Больше года назад, – отвечает она, подходя ближе, – ему было пятнадцать, ей – двенадцать.

Я молчу, не зная, что сказать девушке, которая похоронила всю семью. Мне становится стыдно, и я невольно думаю о Боге. Он что, сделал это специально? Свел меня с ней с воспитательной целью, мол, «не одному тебе дерьмово живется»? Я смотрю на Солвег, по лицу которой тихо текут слезы, и обнимаю ее. Ведь я сегодня спасательный круг для утопающих.

– Поспишь со мной? – просит она, заглядывая мне в глаза. – В смысле, просто рядом со мной, я не хочу быть одна.

Знала бы она, как я не хочу быть один! Я ничего не говорю, лишь киваю, вслед за ней покидая комнату при-

зрака. Солвег ведет меня в спальню и ложится на постель, не раздеваясь. Я опускаюсь рядом, она укрывает нас тонким одеялом, кладет мне руку на живот и шепчет:

– Спокойной ночи, Раф.

– Спокойной ночи, Солвег, – тихо отвечаю я, окончательно потерявшись в собственных мыслях.

Я просыпаюсь ранним утром. Мне опять снилась Леа. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я открываю глаза и вижу Солвег, которая, не мигая, смотрит на меня. Она поднимает руку и нежно проводит ею по моей щеке.

– Ее зовут Леа? – спрашивает она. – И она любит Мику?

Я рывком поднимаюсь с кровати, и ее рука падает на мятое одеяло.

– Я ухожу, – шепчу я, выбегая из комнаты.

Кого я обманываю? Я не в состоянии никого спасти. Я – главный утопающий, чье тело уже опустилось на самое дно. Слова Солвег все еще звучат в моей голове. Ее зовут Леа. И она любит Мику. Предчувствие говорит, что я еще долго буду слышать это в самых страшных кошмарах.

Я спускаюсь по лестницам и вижу двух парней, которым с виду около двадцати-двадцати трех лет. Они говорят по-английски. Из разговора я понимаю, что они путешествуют автостопом.

– У меня машина, – говорю я, – куда вы едете?

Следующие три недели я провожу в компании Джона и Мэтью из Манчестера, которые тащатся по Мэдчестеру  [25]  Зародившийся в Манчестере стиль рок-музыки. . Они любители крепкого пива и долгих пеших прогулок. Парни не задают мне вопросов, даже не спрашивают, где я выучил английский. Я еду вместе с ними по заранее намеченному маршруту. Поднимаюсь в горы, карабкаюсь на деревья, плаваю в ледяной реке и сплю под открытым небом. Отключив голову, я просто сосредотачиваюсь на мире вокруг. Но каждую ночь мои сны вновь находят меня, и каждую ночь в них присутствует Леа. Мое ночное проклятье.

– Куда теперь? – спрашиваю я Джона.

– Гранд Каньон дю Вердон, – отвечает он, устанавливая телефон на приборную панель.

Я молча киваю и трогаюсь, следуя инструкциям GPS.

Мы едем по узкой крутой дороге, и нам то и дело попадаются головокружительные обрывы без всяких ограждений. Тут очень красиво, и я наслаждаюсь каждой секундой пути. Мы прибываем на место, и я лишаюсь дара речи: передо мной открывается огромное ущелье, на дне которого течет река сказочно бирюзового цвета.

– Впечатляюще, правда? – спрашивает Джон, фотографируя эту красоту.

– Не то слово, – отзываюсь я и смотрю вниз. – Здесь так высоко!

– Длина каньона двадцать один километр, а глубина местами доходит до семисот метров, – просветил меня Мэтью, не отрывая взгляда от захватывающего дух вида. Мне так хочется, чтобы ты был здесь со мной, Мика! Еще одно место в списке тех, которые ты никогда не увидишь, красоту которого не познаешь. Мне вдруг становится ясно, что это – последняя точка моего спонтанного путешествия. Пора возвращаться домой.