Дана Делон - Непрожитая жизнь

– Так, значит, вам нравятся блондинки? – лукаво спрашивает Капюсин, поправляя свои светлые волосы, а я замираю.

– Ну как сказать, мне разные нравятся, – пожав плечами, отвечает Квен.

– У меня тоже нет особых предпочтений, – задумчиво тянет Пьер, – но ты со своими прекрасными волосами все равно затмеваешь всех, – с улыбкой продолжает он. – А вот Раффи у нас спец по блондинкам, помнишь ту… – брякает Пьер, но не успевает договорить: Квантан злобно смотрит на него, и он резко замолкает.

Я все еще сижу ни жива ни мертва. Я не знаю, как себя вести. Глупо, конечно, но все же в глубине души я бы предпочла, чтобы ему нравились брюнетки.

Рафаэль молча притягивает меня к себе, кладет мою голову себе на плечо и целует в волосы.

– Про брюнеток с голубыми глазами Мика, как всегда, был чертовски прав, – говорит он.

Я улыбаюсь, не поднимая головы. Мика, значит, я полностью в твоем вкусе.

– Все-таки среди Делионов нет геев! – вновь гордо восклицает Пьер, явно меняя тему. – Стойте, нужно три раза по дереву постучать, – вдруг добавляет он.

Квантан тяжело вздыхает.

– По голове себе постучи.

– Дорогой мой кузен, даже если я постучу по твоей голове, это не сработает, нужно дерево! Черт, у меня в машине один только пластик, – возмущенно бормочет он, – Квантан, останови машину!

– Нет, – коротко ответил Квен.

– Что вообще происходит? Зачем тебе нужно дерево? – недоуменно спрашиваю я.

– Чтобы не сглазить, – саркастично отвечает Рафаэль.

– Я сказал: у Делионов нет геев, после этого нужно поплевать три раза и постучать по дереву! – серьезно объясняет Пьер.

– Что? Зачем? – смеюсь я.

– Русская тема от сглаза. – Его серьезный тон смешил меня еще больше. – И не смотри на меня так! Это работает! Квантан, останови мою машину! А то твой сын придет к тебе и скажет, папа, я люблю Антуана…

Мы с Капюсин не выдерживаем и громко хохочем. К моему безмерному удивлению, Квен не спорит. Остановив у дороги, он машет в сторону дерева:

– Иди, стучи три раза, сумасшедший.

– Ты сделал правильный выбор, – выходя из машины, кричит Пьер, – потому что у Делионов нет геев! – орет он на всю улицу, и прохожие поворачиваются к нему. – Давайте со мной, – призывает он нас, – на счет «три» кричим: «У Делионов нет геев!» – и я постучу, ладно?

– Хорошо, хорошо, – отстегивая ремень безопасности, говорит Квен.

Пьер с довольной улыбкой подходит к дереву, громко считая:

– Раз, два…

– Три! – кричит Квантан, быстрым движением захлопывая открытую Пьером дверь и давя на газ.

Рафаэль дает ему пять, и мы все весело и громко хохочем.

– А он доберется до бургерной? – не отдышавшись после взрыва смеха, спрашивает Капюсин.

– Вызовет такси, – спокойно отвечает Квен. – Мы знаем, что ему взять. Как раз к готовому заказу и приедет.

Улыбаясь, я ловлю в зеркале озорной взгляд Квена и подмигиваю ему со словами:

– А ты не такой зануда, каким кажешься.

– Я – соленый огурец, – смеется он и кивает в сторону Рафаэля, добавляя: – С моими братьями приходится соответствовать.

В понедельник весь лицей только и говорит, что о концерте. Девочки в коридорах не стесняются подходить к Делионам и делать им восторженные комплименты, но их вниманием более или менее наслаждается лишь Пьер. Квантан устало улыбается и без особых эмоций благодарит поклонниц, а Рафаэль лишь кивает, проходя мимо.

Погода стоит ясная и теплая. Во время обеда мы решаем купить сэндвичей в нашей излюбленной буланжери и пойти в парк, подальше от школы. Там мы, как всегда, располагаемся на траве. Через некоторое время звонит телефон Рафаэля, он коротко отвечает по-итальянски и прячет трубку в карман.

– Ничего себе, какой это язык? – спрашивает Капюсин.

– Итальянский, – отвечает он.

– Теперь понятно, почему ты не ходишь с нами на испанский, ты собираешься сдавать итальянский, да? Где ты его так выучил?

– У него мама итальянка, – бормочу я и больно прикусываю себе язык. Рафаэль с интересом смотрит на меня, а я еще раз мысленно ругаю себя за беспросветную глупость. О маме-итальянке я узнала от Мики. Он когда-то написал мне, что с детства свободно говорит на двух языках: итальянском и французском. Опустив голову и пряча глаза, я нервно бормочу: – Это предположение. Твоя фамилия Делион, и ты говорил Феррар, что Пьер – француз. Раз вы кузены с одной фамилией, значит, ваши отцы – братья, и тоже французы. Значит, твоя мама, скорее всего, итальянка, если ты так хорошо говоришь на этом языке. Я учила итальянский, знаю, как он звучит, к тому же ты похож… – тут я вновь замолкаю, сильнее опуская голову. Мика говорил, что он похож на маму…