Дана Делон - Непрожитая жизнь

– Возможно, – отвечает он.

Дойдя до станции метро, мы сразу замечаем припаркованный неподалеку огромный джип. Квантан сидит там один, постукивая пальцами в ритм песни.

– Они до сих пор в магазине? – спрашиваю я, садясь в машину. – Сколько прошло времени?

– Семнадцать минут, если быть предельно точным, – скучающим голосом отвечает Квантан. – Вы тоже опоздали.

– Ты единственный, кто, как всегда, пришел вовремя, – усмехается Рафаэль.

В этот миг из дверей магазина выходят Пьер и Капюсин. В руках у Пьера пакеты, из которых торчат длинные багеты. Капю что-то рассказывает ему, смешно размахивая руками.

– Я положу все это в багажник, – говорит Пьер, подходя к машине. – В салоне будет тесновато.

– Конечно, – отвечает Капюсин. – Только аккуратно, чтобы бутылки не разбились. Постой, я сама их поставлю. Какой огромный багажник! Ой, а что это?

– Просто несколько пледов и спальный мешок, эта машина предназначена для походов.

После того как они положили покупки, Капюсин забирается на заднее сиденье, а Пьер подходит к Квену.

– Сгинь с моего места, – говорит он.

– Нет, вести буду я, садись.

На удивление, Пьер не спорит, и Квантан заводит машину.

– Почему вы так долго? – спрашивает он. – Ты же сама сказала: десять минут.

– Женщин даже в продуктовый магазин пускать нельзя, – фыркает Пьер, – особенно со своей кредитной картой.

Мы все прыскаем со смеху.

– Подожди, Пьер, вот станешь президентом – и съедят тебя наши феминистки за твой шовинизм, – не оставаясь в долгу, шутит Капюсин.

Тем временем мы едем около Сены, мимо статуи Свободы, а впереди горит во всем своем великолепии Эйфелева башня. Такой типичный парижский вид, который покоряет всех. Туристов, парижан. Всех. Каждый раз, вновь и вновь, ты влюбляешься в то, что видишь.

– А куда мы вообще едем?

– К нам. Мы купили вино, сыр, багеты и прочие радости, – отвечает Пьер, – будем пировать.

– А давайте устроим ночной пикник на набережной? – предлагаю я. – Выберем место, откуда видно башню, разложим еду.

– Да, – подхватывает Капюсин, – возьмем твои пледы, Пьер! Леа, ты гений!

Квантан и Пьер переглядываются.

– Что скажешь, Раф?

– А почему нет? – отвечает он.

Мы паркуемся. Капюсин радуется как ребенок.

– За весь год в Париже я еще ни разу не была на пикнике.

– Так ты не из Парижа? – спрашивает Квен, помогая ей вытаскивать пледы из багажника.

– Нет, я переехала сюда с родителями только в конце прошлого августа. Я из Руана, это город в Нормандии, в котором…

– Сожгли Жанну д’Арк, – заканчивает за нее Раф.

– Ты там был?

– Да, однажды мы все туда приезжали.

– Бабушка нам показывала готический собор и огромный крест, который, как я понял, поставили именно там, где тело Жанны предали огню, аминь, – в очередной раз театрально провозглашает Пьер.

– Там красиво, – вставляет Квантан, не реагируя на его реплику, – мы были там на рождественские каникулы, весь город разукрасили, и центр мне очень понравился: маленький, уютный, нарядный.

– Да, – довольно улыбается Капюсин, – я тоже очень любила гулять там в Рождество. А почему бабушка повезла вас именно туда?

– Она живет с дедом в Нормандии, в Довиле, и мы приехали к ней на каникулы, вот она и решила устроить тур, – объясняет Пьер.

– А тебе там понравилось, Рафаэль? – спрашивает Капюсин.

– Красивый городок, – коротко отвечает он, расстилая самое толстое одеяло вдоль каменной стены. Я начинаю раскладывать покупки.

– А как мы будем пить вино? У нас нет ни бокалов, ни штопора, – вдруг спохватывается Капюсин.

– В машине есть походный нож и одноразовые стаканы, я мигом, – говорит Пьер.

– А что насчет тебя, Леа? Ты – коренная парижанка? – спрашивает Квен.

– Нет, до четырнадцати лет я жила с бабушкой в Этре. Вы там, скорее всего, не были. Это очень маленький городишко. Но мне там нравилось, наш сосед научил меня водить свой старый грузовик, так что в выходные дни у меня было развлечение. – Я улыбаюсь, проникаясь воспоминаниями.

– А почему вы переехали? – спрашивает Капюсин.

– Переехала я одна, бабушка умерла, и меня привезли к маме.

Возникает неловкая тишина.

– Я не очень люблю об этом говорить, – признаюсь я. – Давайте сменим тему?

Возвращается Пьер.

– Вуаля, ма шери, [10]  Вот, моя дорогая. – говорит он, вручая Капюсин стаканчики и забирая у нее вино. Потом деловито заявляет, раскрывая походный нож: —Нужно нарезать пармезан.

Мы все садимся на плед, подобрав под себя ноги, и вдыхаем прохладный вечерний воздух. Вокруг сравнительно тихо, только легкий ветерок шелестит листьями деревьев.