Евгений Мороков - Мыс Плака

Автобус приехал почти в десять часов. Он застал меня на камне, рядом с бабулей, которая попросила сигарету и зажигалку. Мы курили молча, а когда пожёванный временем автомобиль остановился, мы выкинули окурки, одновременно встали и поплелись к людям. Она держала в руках табличку «Жильё», а я держал на лице тупую улыбку.

Лиза выпрыгнула с автобуса, подняла голову к небу, глубоко вдохнула и зажмурила глаза. Она стояла ко мне боком, в белых кедах Converse, джинсовых шортах, чёрной майке и с бордовым кожаным рюкзаком за спиной. Я остановился, чтобы попытаться ощутить и проанализировать первые эмоции, но ничего не вышло. Я смотрел на неё, не понимая собственных чувств. Она повернулась, улыбаясь всё той же детской, мальчишеской улыбкой, и крикнула «Ура!».

Мы обнялись и поцеловались, не зная, насколько это правильно. Я всё пытался понять свои чувства, но они закрылись. Поиски не давали результатов. Чувство радости, что родной человек рядом, бурлило во мне, правда, только это и бурлило.

Она рассказывала о приключениях, о том, как прожила последние полгода, где работала, куда ездила, словно эти шесть месяцев и были её жизнью. Словно она заново со мной знакомилась. Может быть, так было лучше, забыть всё, оставить только имя. Так мы хотя бы улыбались.

Я открыл дверь двухкомнатного номера, скинул кроссовки и упал на кровать, забирая под голову две подушки.

— Ты чего это раскинулся на моей кровати? — сказала она, открывая рюкзак.

— Я на вашу половину не претендую, — перекочевав на левую сторону кровати, ответил я.

— Ах, значит, вы решили тоже тут остаться? — Она аккуратно доставала вещи и медленно опускала их на одну из пустых полок небольшого шкафчика, словно это бабушкин сервиз.

— Конечно, не всю жизнь в подвале же ночевать.

— Я подумаю об этом, пока буду в душе.

Приятно лежать на кровати под лучами солнца, прислушиваться к проливному дождю в ванной комнате, где купается она, и понимать, что сегодня ты не одинок. «Где ваша настоящая жизнь?» — спрашиваю я себя, закрывая глаза. Иногда так трудно понять, что настоящее, а что нет. Какая работа серьёзная, а какая временная. Кажется, что всё это временно, что в конце будет правда, будет жизнь, которую представляешь. Так а сейчас? Прямо сейчас мне хорошо, только это я и должен знать, чтобы не сказать потом, будто бы постоянное ожидание и называется — жизнь.

Звонок телефона разбудил меня, первые несколько секунд растерянности: где я нахожусь, кто спит рядом со мной. На часах было начало первого, Арчи должен был идти встречать жену. Лиза, сонная, сказала, что придёт чуть позже. Дорога с Краснодара её вымотала.

Я смотрел клипы по телевизору, когда зашла женщина лет пятидесяти с коляской и крепким молодым человеком. Проводив их в зал, они сразу сделали заказ: окрошку, солянку, два кусочка чёрного хлеба, фреш и капучино. После того как я вынес еду, мне пришлось снова прикоснуться к кофемашине. Вышло у меня паршиво, вторая попытка оказалась такой же. Выбора не осталось — закинул на поднос вместе с фрешем, прикусил язык от злости и отправился к столу.

Главное правило в таких случаях — спрятать кофе как можно лучше. Сперва я ставлю фреш, попутно спрашивая, нравится ли им окрошка с солянкой, затем опускаю кофе, пряча его за стеной салфеток. Беру пустые тарелки и сбегаю в надежде не услышать в спину «Молодой человек, подождите». В этот раз ничего не вышло. Крепкий мужичок подошёл на бар и попросил заменить кофе. Ещё две попытки, и магия свершилась — выгребаю пенку ложкой, накидывая белоснежное одеяло на бушующую лаву. Только бы успеть.

Через час пришла Лиза. Я познакомил её с нашей могучей командой рейнджеров. Надя сразу полезла в атаку, задавая вопросы, которые никоим образом не касаются её. Такие люди наслаждаются историями других, им требуется больше информации. Нет, не знания, а именно информация, укус, ещё, пока не подавится. У Нади в голове были личные дела на всех жителей набережной. В советское время получила бы орден за заслуги перед отечеством, поставляя одни из первоклассных доносов. Отправляла бы всех в ГУЛАГ без разбора.

Я стоял за барной стойкой, делая латте девчонкам, Лиза попросила капучино, и я громко засмеялся. За полгода она ничуть не изменилась: светлые короткие волосы спускались к загорелому подбородку, напоминая лианы, что растут не в джунглях, а на небе, на каждом белоснежном облаке. Карие глаза, взгляд которых всегда вызывал теплоту и доверие. Аккуратные розовые губы и скулы подчёркнуты отличной косметикой. Она всегда много времени проводила перед зеркалом, придумывая себе новый образ.