Евгений Мороков - Мыс Плака

Арчи спал до двенадцати, а я расхаживал по скрипучему паркету, обдумывая сообщение от Лизы, где она писала про Крым, про свою жизнь, про нас, как ни крути, мы ведь не чужие люди. Так ли это было? Хотелось бы верить, но прошло полгода и несколько попыток всё изменить, которые привели к краху и боли. А теперь я в Крыму и она здесь, чего стоит та встреча?

В одиннадцать часов зал был пуст. Надя переключала каналы, один за другим, слишком быстро, чтобы попытаться вникнуть. Я крутил разнос на указательном пальце правой руки, у меня никак не получалось подкинуть, затем обратно продолжить его крутить. Надя остановилась на музыкальном канале, когда в зал зашла молодая девушка в коротких шортах и лёгкой белой футболке с рюкзаком за спиной. Мы поздоровались с ней, затем она пошла к столику, стоявшему у края зала с видом на отточенные камни и мелкую гальку, танцующую под вой моря.

Я принёс ей меню, обратив внимание на татуировки на руках и ключице. Надписи, цифры и геометрические фигуры расползлись по руке.

— Можно капучино? — Она скромно улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза, заставив меня немного засмущаться.

— Да, конечно. — Я покрутил меню на правой руке и удалился, чувствуя взгляд её темно-карих глубоких глаз.

Проклиная всё на свете, а самое главное — этот чёртов капучино, ведь несколько попыток приготовления заканчивались трагедией. Вся пенка испарялась, а корица напоминала муравьёв, сбегающих из муравейника. Кто вообще придумал этот капучино! Да и к чему там пенка? Излишний пафос, исчезающий через пару минут.

Желание спуститься и разбудить Арчи не покидало меня во время приготовления этого чудесного напитка. Она сидела напротив барной стойки, за последним столиком, и изредка поглядывала на меня, так искренне и чисто улыбаясь, ставя меня в неловкое положение, что пришлось отвернуться и молить Господа, чтобы эта воздушная пенка получилась.

Чашка кофе разместилась по центру подноса. Мягкие, плавные шаги привели точно к цели. Пенка превратилась в решето, поверх которого усыпана пыль из корицы. На её лице ни капли удивления, на моём — неловкость.

— Спасибо… Максим. — Звонкий голос, пропитанный радостью жизни, разбудил меня.

— Пожалуйста…

— Вика, — добавила она. Растрёпанные волосы покачались на ветру и попрятались за спину.

— Приятно. — На мне был бейдж с фартуком, они тянули меня к грязному паркету, вызывая нелепую ухмылку.

— Ты здесь давно работаешь? — словно ничего не замечая, продолжала она.

— Нет. Я впервые здесь.

— Ты не из Крыма?

— Не из этой части.

— А я из Питера приехала. Первый раз здесь.

— И как? Не самое милое местечко?

— Почему? Мне нравится. Правда, на днях уже обратно, но здесь что-то есть.

— На Утёсе слишком скучно.

— Я здесь первый день. Приехала к родственникам.

— Могу посоветовать мыс Плака, единственное милое местечко.

— Отлично, — протянула она, — во сколько заканчиваешь?

— В десять или одиннадцать, когда как.

— Может быть, сегодня всё-таки в десять? — Её голос прыгал легко и плавно, обтекал острые углы и снова взлетал вверх.

— Договорились.

Она допила кофе, заказала апельсиновый фреш, достала альбом с карандашами и растворилась в воздухе, отдав себя бумаге и собственным мыслям.

В час вышел Арчи, выглядел он бодро и свежо. Сделав себе фреш из двух апельсинов, проглотив его в два глотка, он присел на барный стул напротив меня и начал поправлять длинные чёрные волосы.

— Ну что, малец. Как ты тут без меня? — Белая футболка на двух пуговицах была идеально выглажена.

— Если бы не кофемашина, то всё было бы идеально. — Я делал цветок лотоса из салфетки.

— Пора уже освоить эту банальную науку. — Ладошки заиграли барабанную дробь. — Где все люди?

— На пляже, — ответил я и выкинул салфетку в мусор.

Я был свободен до пяти вечера. Захватив с собой полотенце и лёгкий коктейль в пластиковой таре, спустился на пирс, где никого не было, бросил всё на ступеньках и прыгнул в море. Вода показалась холодной, проплыв несколько метров против волн, захотелось коснуться дна. Не открывая глаз, с лёгким страхом нога дотронулась до камня, покрытого мхом. Дальше руки ухватились за него, как за спасательный жилет, только сейчас не хотелось спасения. Волны тянули к берегу, но поддаваться им нет желания. Там, наверху, слишком шумно, а под водой лишь лёгкий заполняющий звон в ушах, который заставляет меня прочувствовать всего себя. Я словно могу путешествовать по своему телу. Открылась дверь, стук сердца, пустота в желудке, холод в ногах, звон в ушах, вода в ноздрях. Так продолжается до тех пор, пока двери не закрываются, затем не хватает кислорода — надо возвращаться обратно.