Евгений Мороков - Мыс Плака

Арчи разбудил меня через полтора часа, сказав, что ребята уезжают и зашли со мной попрощаться. Холодная вода придала бодрости, отражение в зеркале — уныния. Надо побриться и подстричься, ещё неделька — и можно делать хвостик из русых выжженных волос.

Дима стоял позади всех. Он был немного выше меня, короткие светлые волосы уже заражались сединой, морщины осадили его карие глаза, крепкие жилистые руки держали дорожную сумку. Элла обняла меня и пригласила в гости: «Приезжай уже к нам, когда-нибудь». Я всего лишь улыбнулся в ответ. Дима протянул руку, а затем так же обнял меня. В это мгновение чувство неловкости проявилось у нас обоих. Нам было это чуждо, но нам было это нужно. Наступал самый тяжёлый момент. Я сел на корточки, чтобы посмотреть на очаровательную племянницу. Ей шёл уже четвёртый год, а я всего-то вижу эту крошку пару раз в год, когда она гостит у бабушки.

— Эй, ураган! Пора прощаться.

— Пока.

Я обнял её и почувствовал маленькие ручки на шее. Тоска и боль пытали сердце. Оно стучало с бешеной скоростью, пытаясь сбежать… пытаясь не чувствовать. В её жизни я всего лишь эпизод из сериала на третьем канале, через несколько часов она переключит его и забудет. И как бы мне ни хотелось видеть её чаще — ничего не получится.

— Ну всё! Отпускай! — сказала она.

— А поцеловать дядю на прощанье?

Она поцеловала меня в щёку и побежала к маме. Дима напоследок сказал: «Всё будет хорошо». В этот момент он был так похож на отца. Я улыбнулся и подумал, что никто из нас не умеет извиняться.

Они уходили втроём вдоль набережной, довольные и счастливые, а я сел на бордюр, поправил фартук и закурил. Радость и печаль настигли меня одновременно. С одной стороны был брат с семьёй и спокойной примерной жизнью, а с другой остались обломки захудалого домика, где когда-то была наша большая семья. Сегодня я сам поднёс огонь и сжёг всё к чертям. Теперь крысам и клопам негде спрятаться. Ведь больше ничего нет.

В десять часов зал стал пустым. Я ходил по кругу площадки, наблюдая за волнами, избивающими пирс и одинокие кафешки, напоминающие морских стражей. Музыка придавала бодрое настроение, алкоголь ещё не выветрился, хотелось продолжения. Поднявшись в закрытую бетонными блоками коробку, где кричал телевизор и девчонки попивали «Голубую лагуну», я отправился на кухню.

— Какой коктейль у нас сегодня на ужин?

Арчи уткнулся в компьютер, услышав мой голос, он дёрнулся.

— Иди к чёрту отсюда. — Он не собирался двигаться.

— Отлично. Мне побольше джина и рома, если можно.

— Сам сделай, не маленький.

— Ради дружбы иногда можно было бы пойти на жертвы.

Я взял бокал, наполнил его газировкой, добавив немного рома, затем опустошил его наполовину. Разговор с братом бродил в голове, оставив грустную ухмылку на лице. Иногда слишком тяжело принимать человека таким, какой он есть. Особенно если это близкий человек. Он разочарован и удивлён моей жизнью, ему хочется, чтобы всё было нормально, но что такое «нормально»? Работать на стабильной работе? Но какая работа может быть стабильной на самом деле? Из любой конторы тебя могут выкинуть, как сточенный карандаш. Жена? Вот только развод ещё никто не отменял. Кредит на машину? Ипотека на квартиру? Чтобы знать наверняка — рабство существует. Как понять, что такое нормальная жизнь, если всё можно поставить под сомнение? Поэтому не стоит никогда кричать о том, чем владеешь, ведь может оказаться, что это ты находишься во власти чего-то или кого-то, просто тебе ещё не сказали.

После закрытия кафе девчонки спустились к пирсу, прихватив с собой бутылку шампанского из личных запасов. Арчи отправился в магазин купить шоколадку и газировку, заодно и мне пару бутылок пива с пачкой чипсов. Он вернулся в тот самый момент, когда все стулья, салфетки и прочая мелочь были собраны. Я открыл бутылку пива и сделал большой глоток. Приятно завершать рабочий день холодным пивом и видом на море.

Мы отправились к коллегам по работе. Волны немного утихли, теперь они не заливали бетон, а только пытались на него запрыгнуть, напоминая ребёнка, мечтающего коснуться потолка. Девчонки расположились на трёх пластиковых стульях. В ногах бутылка, в руках стаканчики, в телефоне музыка.

— …Нет, надо уже точно ехать домой. Когда уже нас закроют? — Не успели мы подойти, как Надин голос и её проблема коснулись наших ушей.

— Ты когда-нибудь прикроешь рот? Каждый день, каждый день. Чего ты жалуешься? У тебя ставка, а не процент. Это вот этим чудикам надо ныть, — она протянула правую руку с тлеющей сигаретой в нашу сторону.