Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 2

— У нас нет фритюрницы, — охладил его радость отец.

— У меня в хозяйстве есть тазик из нержавейки, — сказал Жово.

— А я купил подсолнечного масла, — прибавил Габен.

Военный отряд встал в кухне лагерем.

— Жово научил нас маршу легионеров, — похвастался Лазарь. — Он смешной.

И, стараясь добавить воинственности в свой голосок, он запел:

— Мне… Мне пора на работу, — едва выговорил потрясенный Спаситель. — Еще одна консультация, и я присоединюсь к вашему батальону.

Последние пациенты понедельника — пожилая пара. На старости лет супруги возненавидели друг друга. Стоило ей начать говорить, как он ее прерывал. Только он пускался в объяснения, она заглушала его громким голосом. Что можно было понять в этой какофонии? Только то, что какофонией стала вся их жизнь с тех пор, как муж ушел на пенсию и расположился на территории жены. В голове у Спасителя неотвязно звучал марш легионеров:

За ужином Лазарь поделился с отцом замечательной идеей Жово — она принесет им много экономии.

— Мы купим кур и пустим их в сад, у нас будут свежие яйца.

— Безусловно, — процедил Спаситель.

— Видишь, он согласен, — сказал Лазарь, поворачиваясь к Жово.

— Это ирония, — уточнил Спаситель. — И означает безусловно нет.

— А почему?

— Потому что мне вполне достаточно хомяков.

— Да, но они же не несут яйца.

— Неизвестно. Мы их еще не просили, — ответил Спаситель, потворствуя абсурду, грозящему затопить его жизнь.

Мадам Дюмейе далеко продвинулась в чтении «Маленьких радостей».

— «День был прекрасный, просто чудесный, — читала она своим старшим и младшим , — конечно, не без пустяковых огорчений, но в целом у меня был прекрасный день».

Чтение вслух было коротким мигом покоя для учительницы. Ребята ждали ее чтения, и в классе воцарялась тишина. Нередко кто-то из младших засыпал, убаюканный ее размеренным голосом. Но что касается остального дня, то у мадам Дюмейе не было иллюзий: она выдерживала его благодаря маленьким таблеточкам, прописанным доктором Дюбуа-Гереном. Месье Сент-Ив не предложил ей продолжать сеансы психотерапии, и она никак не могла понять почему. Может, он решил, что она слишком стара и не может извлечь из них пользу? Или не верит, что она способна измениться? Эта мысль ее огорчала. Иногда она сравнивала себя с тетей Мими из книжки, та тоже была полна самых добрых намерений, но все-таки никто ее не любил. Как раз в этот вторник мадам Дюмейе читала, как тетя Мими пытается завоевать сердца троих ребятишек, которых ей доверили, подарками.

— «„Берите, это для вас“. Я получила кошелек, Рике — свисток, а Эстель — чудную рабочую шкатулку, обтянутую синей кожей, гораздо красивее наших с Рике подарков, ну да ладно. Рике попробовал свой свисток — звук получился очень печальным. Он положил свисток в карман. А Эстель в восторге открывала и закрывала шкатулку, перечисляя свои сокровища: ножницы, наперсток, большая игла для тесьмы… В общем, конца им не было. Интересно, тетя Мими думает, что подарки помогут все забыть?»

— Учительница! Райя… Райя… смотрите!

Мадам Дюмейе тяжело вздохнула. Стоит кончить чтение, и ни минуты покоя!

— Что опять такое, Жанно?

— Райя взяла желтый фломастер!

Мадам Дюмейе подошла к девчушке. Она заканчивала раскрашивать картинку из мультика «Холодное сердце». Райя нарядила Анну в розовую кофточку и теперь, к изумлению своего соседа, старательно раскрашивала желтым юбку.

— Какая красота! — обрадовалась учительница.

Райя чуть приподняла голову и улыбнулась ей одним уголком губ, впервые за этот учебный год.

— Учительница, это же… это же… это же лучше, чем черный? — повторял Жанно.

Девочка положила фломастер и застенчиво протянула раскраску мадам Дюмейе. It’s a gift.

— Спасибо, Райя, ты очень меня порадовала. Ты прав, Жанно, желтый гораздо лучше черного. А теперь, старшие, приготовьтесь, мы закончим контрольную по математике.

Когда речь шла о счете и задачах, Поля обычно не надо было просить, но сейчас мадам Дюмейе увидела, что он сидит, подперев щеку кулаком, и ничего не делает.