Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 2

Самюэль сел на стул, не снимая теплой куртки, и объявил:

— Психотерапия ваша помогает, зашибись. На этой неделе опять на грабли. Значит, уже в шестой раз. Нет, даже в седьмой.

— Я смотрю, учет у тебя поставлен всерьез.

— А у вас нет, что ли? Только вы небось свои победы считаете.

— Знаешь, я не понял, что у тебя с граблями. Я ими пользуюсь, когда сгребаю сухие листья, а ты — как-то совершенно по-другому.

Самюэль посмотрел на своего психолога с подчеркнутым недоумением:

— Вы что, не знаете, что значит наступить на те же грабли?

— Я хочу, чтобы ты мне объяснил.

— Ну-у, это значит опять нарваться. Значит, что еще одна девушка мне отказала.

— Отказала в чем?

Самюэль возвел глаза к небу и пробормотал:

— Ну просто черт знает что… Ладно, о’кей, сейчас объясню. — Подросток взял себя в руки. — Ты предлагаешь девушке с тобой встречаться или посылаешь ей эсэмэску: я от тебя тащусь, а она тебе отвечает: вали куда подальше. Вот.

— Смотрит на тебя и говорит: вали куда подальше.

— Ну, нет! Нет, конечно! — возмутился Самюэль. — Она говорит по-другому: «ты мой хороший друг». Или «я к тебе отношусь, как к брату». Или «я положила глаз на другого». Или «мне еще рано встречаться».

— Звучит очень мило.

— А означает «вали куда подальше».

— Нет. В словах, которые ты привел, нет ничего обидного.

— Можно услышать и похуже, например: «Ты на себя в зеркало смотрел?» Я не в их вкусе. Не из таких, какие им нравятся.

— А какие им нравятся?

— В пятнадцать-шестнадцать им нужен блондинчик-паинька, который любит свою мамочку.

— Любит мамочку?

— Ну да, в общем, хороший мальчик. Воспитанный.

— Если я не ошибаюсь, Самюэль, ты пришел сюда из-за сложных отношений со своей мамой.

— Будь она вашей, вы бы тоже с ней ссорились. Она постоянно приходит ко мне в комнату, застилает кровать, говорит, чтоб мылся, менял трусы, ну… В общем, все это ее не касается! И я ей говорю: вали куда подальше.

— Вали куда подальше, — эхом повторил Спаситель.

— Я не хороший мальчик, — сердито огрызнулся Самюэль.

— И поэтому коллекционируешь грабли.

— Потому что ругаюсь с матерью?

— Думаешь, поэтому?

Паренек снова проскрипел: «Ну, черт возьми!», ища взглядом, кто бы ему посочувствовал. В ответ на столе зазвонил телефон.

— Извини, пожалуйста, — сказал Спаситель, очень довольный, что отойдет от подростка подальше. — Да, алло! Что? Oh, you speak english? OK, no problem, I understand [29] Вы говорите по-английски? Хорошо, нет проблем. Я понимаю (англ.) . .

Звонила мадам Хадад. Она хотела проконсультироваться по поводу своей дочки Райи, «who is very, very shy [30] Она очень, очень застенчивая (англ.) . ». Услышав, что она звонит по рекомендации «миссис Рошто», Спаситель почувствовал, что не может не назначить ей консультацию и пригласил ее в субботу в девять, хотя собирался никогда больше не работать в выходные.

— Классно звучит, когда отвечаешь по-английски, — заметил Самюэль. — Надо будет попробовать! Они обалдеют.

— Кто обалдеет?

— Ну, девчонки же, девчонки! Кто еще?!

— Похоже, они занимают большое место в твоей жизни.

— А есть что-нибудь другое?

Спасителю очень хотелось сказать, что прежде чем искать, от чего они обалдеют, надо постараться не вызывать у них отвращения. Но если он посоветует Самюэлю: «Прими душ!» или «Поменяй, пожалуйста, белье» — кого он, спрашивается, напомнит?

— До свидания, Самюэль! До будущей недели!

— Не имеет смысла к вам ходить, — объявил паренек с порога. — В воскресенье вечером я свою мамашу стукнул.

— Что? Что? — не поверил ушам Спаситель.

— Нет, ну… Не так чтобы всерьез… — поправился пристыженный Самюэль. — Она меня достала. Я сделал на двери запор, а она его сломала, пока я был с друзьями.

— Так-так-так. Может, стоит провести консультацию с твоей матерью, чтобы вы все-таки договорились?

— Этого еще не хватало! Она захочет быть в курсе, что я вам тут наговорил.

Спаситель напомнил Самюэлю, что психотерапевты умеют хранить секреты.

— Моя мать немого разговорит, — убежденно возразил Самюэль. — А когда отвернетесь, проверит, нет ли у вас в заднем кармане презерватива.

Спаситель загасил ароматическую палочку — она пахла куда навязчивее любого Самюэля — и позвонил мадам Дюмейе. Он договорился с ней о консультации, назначив ее тоже на утро в субботу, в 8:15. Во время долгого рабочего дня с бесконечным выслушиванием пациентов он с удовольствием думал об ужине с «парнями». Фраза, которой обмолвилась Луиза, без конца крутилась у него в голове: «Габен как будто твой второй сын». Нет, разумеется, не сын. Но чем настойчивее он прогонял от себя эту фразу, тем чаще она возвращалась. Как будто сын. Мой второй сын.