Бьянка Мараис - Пой, даже если не знаешь слов

После этого Эдит перестала болтать по телефону с друзьями, даже с Виктором, а когда я пожаловалась, что мне все время приходится врать ему насчет того, что ее нет дома, то она и вовсе сняла телефон со стены. Я почувствовала облегчение при мысли, что телефон больше не станет звонить – а значит, Вильгельмина не сможет назначить время для своего визита. Кэт тоже расслабилась, когда телефон умолк.

Как-то раз Эдит начала день с бренди – налила себе “на глоток”, сдобрив льдом и имбирным элем. Через час повторила. После еще двух порций “глоток” был забыт, а заодно и лед с элем, стакан до середины наполнился чистым бренди. На шестой порции Эдит стащила с полок все свои путеводители, рассыпала их по полу и заговорила с ними, как с давно потерянными друзьями.

Она прощалась со всеми экзотическими местами, в которые летала и частью которых стала – с местами, ритмы которых стучали в ее крови. Она оплакивала не только жизнь моей матери, но и свою собственную – жизнь, которую она рисовала в воображении, но которая оказалась для нее недостижимой. Ее тоска пропитывала все.

Теперь Эдит ночами шаталась по квартире, а днем спала, она перестала снимать ночную сорочку или застилать кровать.

– Какой смысл? Никакого, я же никуда не собираюсь.

– Может, у тебя будет еще собеседование, – нерешительно предположила я.

– Хватит с меня собеседований! Сколько еще раз женщине могут объявить, что она не нужна? Важно уметь вовремя поставить точку.

Втайне я чувствовала облегчение. Мне невыносимо было видеть вечные разочарования Эдит, и я знала, что когда-нибудь она возненавидит меня за то, что я стала свидетельницей ее жизненного краха.

Через несколько дней после того, как у Эдит начался запой, я заметила, что Кэт ковыряет кожу там, где раньше были ногти. Мы уже изгрызли ногти до основания, и капли крови, как от булавочных уколов, усеивали воспаленные кончики пальцев, будто целая армия крыс кусала нас за пальцы, пока мы спим. Кэт бросала на Эдит пугливые взгляды, на пальцах считая выпитые стаканы, пока число не переваливало за количество пальцев на обеих руках. После этого считать принималась я, пусть и не столь добросовестно.

Сколько я ни убеждала Кэт, что все будет хорошо, она воображала все новые и новые напасти, которые сулило нам будущее.

– Если так пойдет и дальше, нас рано или поздно заберут отсюда, – говорила Кэт.

– Нет, не заберут, – отвечала я, стараясь, чтобы мой голос звучал сердито и так, словно мне надоела эта тема. О некотором лучше было не говорить вслух, и мне хотелось, чтобы Кэт выучила, когда следует держать язык за зубами.

– Нет, заберут. Если она и дальше будет пить и не найдет работы, мы останемся без денег. А если мы останемся без денег, это значит, что мы бедные, а если мы бедные, то не сможем платить за квартиру. Если нас выгонят отсюда, мы станем жить на улице, потому что бездомные на улице живут, и нас отправят в приют. А вдруг та соцработница вот-вот заявится? Если она увидит Эдит такой, она и дожидаться не станет, когда мы превратимся в бродяг, а заберет нас сразу.

Мне хотелось, чтобы Кэт замолчала. Не обращать внимания на ее бесконечную болтовню об опасностях, на неостановимый поток ее самых глубинных, самых темных страхов становилось все труднее.

– Надо составить план, – с деланым воодушевлением объявила я.

– План в том, чтобы Эдит никому нас не отдала и чтобы Вильгельмина нас не забрала.

– Это не план! Это цель! А план в том, как нам этого добиться.

– Ну и что за план?

– Ты можешь помолчать минутку, дать мне подумать?

В наставшей блаженной тишине я сходила за карандашом и листом бумаги. Я видела, как мать составляет планы: семейный бюджет, что нам надо собрать и подготовить для отпуска, как организовать званый ужин. Я была уверена, что тоже управлюсь, потому что, проходясь по своим планам, мама объясняла мне каждый шаг, подчеркивая, как важно всегда все держать под контролем.

– Ну ладно. – Я пососала розовый ластик на конце карандаша. – Из-за чего наше житье здесь может прекратиться?

– Из-за Эдит, разумеется, – мрачно буркнула Кэт. – И Вильгельмины.

– Вильгельмина – ерунда, – соврала я. – Если она опять явится, мы просто сделаем вид, что нас нет дома. Она не сможет забрать нас, если не попадет в квартиру, так что насчет нее не беспокойся. Что может заставить Эдит отдать нас?

– Мне кажется, мы ей не нужны, – дрожащим голосом сказала Кэт. – Мне кажется, она взяла нас только потому, что у нас нет других родственников.