Лайза Джуэлл - Правда о Мелоди Браун

Те долгие часы, прошедшие между ее выходом из квартиры и рождением Эда, были самыми одинокими часами в ее жизни. Тогда она жаждала присутствия даже не именно своих отца с матерью, а просто хоть каких-нибудь матери или отца рядом – пока акушерка не положила ей в руки дитя, и тогда она в то же мгновение осознала, что больше ей никто на свете не нужен, а уж тем более Клайв и Глория Браун. Однако теперь, восемнадцать лет спустя, они все же понадобились ей снова. И эта мысль наполняла ее отвращением и страхом.

В супермаркете она машинально наполнила свою корзину нарезками сыра и ветчины, упаковками коротких фуршетных сосисок и большими пакетами кукурузных чипсов. Мелоди знала, где найти номер телефона ее родителей. Он был записан в ее старом дневнике 1989 года, на который она наткнулась как раз за день до того, как стала избавляться от старых вещей. Она могла бы вернуться домой и просто позвонить им, своим отцу и матери. Она могла бы сделать это прямо сегодня, с утра. Мелоди даже не представляла, что ожидает ее на другом конце провода. Отключенный номер абонента? Или чей-то незнакомый голос? Или весть, что родители ее умерли? Или разговор с матерью или отцом, которые наконец объяснят ей, как так случилось, что она прожила свою жизнь этакой половинчатой личностью?

Когда она спустя час вернулась к себе в квартиру, Эд расправлялся с завтраком.

– Раненько вы нынче поднялись, – заметил Эд, поднося ко рту чашку с хлопьями, чтобы выпить оттуда сладкое молоко.

– Вот проводила Бена до метро, а потом зашла в « Tesco » купить всякого-разного к твоему пикнику.

– Прогноз на завтра уже слышала? – указал он на радио, стоявшее на столе.

– Да, уже в курсе, – улыбнулась Мелоди. – Будет классная погода.

– А его ты на завтра пригласишь?

– Кого? Бена?

– Ну да.

– А ты хочешь, чтобы я его пригласила?

Эд пожал плечами.

– Ну, в общем, да. Мне он понравился.

Мелоди взглянула на сына. Тот слегка порозовел, смущенный. Это был явный знак того, что Бен пришелся по душе Эду намного больше, нежели он просто бы его нормально принял, и от этой мысли внутри у нее растеклась приятная теплота.

– Здорово, – осторожно сказала она. – Тогда приглашу. Хотя не факт, что он сумеет освободиться с работы.

– Заметано! – бросил Эд, исчезая в кухне с пустой чашкой. – Ты по-любому пригласи.

Отправившись вслед за ним, Мелоди разобрала пакеты с продуктами – и тут заметила, что кухня буквально вылизана до блеска.

– Ты что, прибрался в кухне? – с подозрением спросила она сына.

– Ага, – улыбнулся Эд. – Мы с Беном сегодня утром все убрали, пока ты была в ванной.

– С ума сойти, – сухо сказала она. – И чья это была идея?

– Моя, конечно же, – подмигнул ей Эд.

– А, ну да, естественно, – скептически улыбнулась Мелоди и отодвинула его в сторону, чтобы подойти к холодильнику. – И чем ты намерен сегодня заняться, в последний день своего детства?

– Ну, как всегда – пойти поиграть на площадке, покачаться на качелях, потом вернуться домой на самокате и закатить истерику.

– Ха-ха, очень смешно! – пихнула она его локтем в бок.

– Не знаю на самом деле. Наверное, стоит чем-то заняться, хотя, если подумать, лучше сегодня побыть дома. Представляешь, если за день до моего совершеннолетия меня вдруг собьет автобус? Как это будет драматично!

– Прекрати! – прикрикнула на него Мелоди. – Это ничуть не смешно!

Эд уже собрался выходить с кухни, когда неожиданно вернулся обратно и, усевшись, спросил:

– Мам?

– Да?

– А кто такая Эмили?

Она резко развернулась перед распахнутым холодильником.

– Что?

– Эмили. По говору – американка. Звонила на твой мобильник, пока тебя не было.

Мелоди невольно глянула на телефон, поставленный на зарядку на кухонной тумбе.

– Ах, Эмили! Это моя подруга.

– А, ну, ясно, потому что она говорила очень странные вещи. Сказала, что она моя тетя.

– Так и сказала?

– Ага. Сказала: ты, должно быть, Эд? И я ответил: да. А она: угадай-ка, кто я? Я говорю: мол, не имею понятия. Тогда она сказала: я твоя тетя, надолго потерявшая с вами связь. А я типа усмехнулся и ответил: о, замечательно. Потому что я даже не знал, что ей ответить. А она тоже вроде засмеялась, вот и все.

Мелоди глубоко вдохнула.

– А что еще она сказала?

– Да ничего на самом деле, просто попросила, чтобы ты ей перезвонила. Так а что с ней такое, мам? Она нормальная?

– Да, нормальная. С ней все отлично. Просто она…

Мелоди хотела было сказать сыну, что женщина, с которой он разговаривал по сотовому, просто немного странная и любит глупо пошутить. Но потом посмотрела на него внимательнее – на этого совсем почти взрослого мужчину, на три фута выше ее самой, на мужчину, идеально прибравшегося в кухне, пока она не видела, на мужчину, который желал ей, своей матери, только самого лучшего, – и внезапно задумалась: а от чего, собственно, она хочет его таким образом защитить? От того факта, что его бабушка с дедушкой, которых он никогда не видел и к которым не питал никаких чувств, на самом деле ему не настоящие дедушка с бабушкой? От того факта, что у его матери выдалось мрачное и ужасное детство, о чем она вспомнила только сейчас, но, узнав горькую правду, почувствовала себя только лучше, а не хуже?