Степан Лукиянчук - День длиною в 10 лет

Настал сентябрь. Появилось ощущение, что мир вокруг меня ожил, зашевелился. Некогда стало ходить в телевизионную комнату. Забыл, когда и новостные программы смотрел. Нередко задерживаюсь до «после отбоя» и всё равно времени как будто не хватает.

С 1 сентября вновь поступил в ПУ учиться. В деле «корочки» швеи, станочника, сварщика, электрика уже лежат. Считаю, что ещё одни будут там очень уместны. Поступил на стропальщика. В январе ожидаются экзамены. Так что пока есть время, учусь!

Взялся за переписывание конспектов. Опять ругаю себя за то, что схватился за работу, тщательно не оценив масштабы, не рассчитав количество усилий, которые потребуется положить для выполнения работы. Подсчитал количество уже переписанных слов — счёт перевалил за 5000. Оценил, сколько ещё предстоит — оказывается, примерно ещё два таких объёма. Вознаграждение получил условное, которое не покрывает моих текущих потребностей. Строго оговорить «зарплату» сразу постеснялся (уже не в первый раз жалею, что в любых других — пожалуйста — а в подобных ситуациях нагловатости мне, увы, не хватает), человек, по-видимому, на этом успокоился. А я теперь горестно «посыпаю голову пеплом»: сам себя загнал в кабалу. Отказаться уже не могу, поскольку приучаю себя сдерживать свои обещания, даже те, которые в первую очередь вредят мне.

Залез в небольшие долги. Ситуацию изменить не в силах. Надеялся на помощь домашних, но… Решил, что нужно выходить куда-нибудь работать. Согласились взять в подразделение, которое условно можно назвать ОТК — они контролируют качество выпускаемой предприятием продукции. Зарплата маленькая. Но так сложилось в нашей колонии — чтобы получить свою тысячу, нужно угробить своё здоровье. Я бы, может, согласился угробить какую-то часть, но его у меня осталось мало. Поэтому приходится, так сказать, лавировать.

Вчера сообщили, что приказ по работе скоро подпишут. Значит, в ближайшие дни выведут на промку. Буду работать во вторую смену с 17-ти до 2-х ночи.

Сейчас я читаю книгу Д. Карнеги «Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей» (кстати, я заметил, что в начале и в конце книги название варьируется: «Как завоевать…» и «Как завоёвывать…»).

Некоторые люди реагируют неоднозначно на Карнеги, поэтому я стараюсь прятать её за обложкой, не привлекать внимание к тому, что я читаю. Ещё одна причина моей скрытности заключается в том, что люди ревнивы, обидчивы, озлоблены, подозрительны, недоверчивы и т. д. Когда они видят книгу, подобную этой или посвящённую теме психологии, манипулированию людьми, у них начинает развиваться комплекс (или комплексы). Они опасаются вторжения в своё частное, они боятся стать жертвой манипулирования; что их перехитрят, воспользуются ими…

И самое главное, я считаю (!!!) они безумно боятся, что кто-то окажется умнее, хитрее, мудрее их, тем самым разрушив болезненное мнение, взращиваемое, холимое, лелеемое годами о себе самом. Это ведь не секрет, что большинство людей считает себя в глубине души неповторимыми, непревзойдёнными, хоть в чём-то, но самыми-самыми…

Вывели на работу. На первый взгляд, работа нетяжёлая, нефизическая. Многие уверены, что ГТК (группа товарного контроля) ничем не занимается. Оно, конечно, верно, если относиться к работе спустя рукава. Я так не могу. Поэтому в первые дни получал в свой адрес огромный негатив со стороны других заключённых. Ходил под стрессом. Зекам не нравится, когда их контролируют, указывают на ошибки, заставляют переделывать. Чего только я не услышал за эти дни в свой адрес!

Работа моя носит такой характер, что приходится контролировать качество продукции. Заключённые, чью работу я контролирую, считают, что я их враг. Я же просто считаю, что люди на свободе вправе получать качественный товар взамен на деньги, которыми они расплачиваются. Отсюда и мои проблемы на работе. Но я держусь и думаю, что своей принципиальностью не поступлюсь. Хотя кто знает — все мы люди!

Вчера вечером, когда я читал книгу, ко мне подошёл один заключённый, поинтересовался, до сих пор ли я читаю Карнеги. Я приветливо посмотрел на него (давая понять, что готов к диалогу). Он заметил, что эта улыбка ему знакома, что он её уже где-то видел, потом перевёл взгляд на книгу и воскликнул: «Да, об этом написано у Карнеги!». По случаю, он мне поведал одну историю. Когда-то он жил в бараке с одним человеком (он отбывает наказание уже 10 лет), который также читал Карнеги и «воспринял книгу очень близко к сердцу» (Буду называть рассказчика Михаилом). По словам Михаила, тот человек очень прилежно и скрупулёзно начал выполнять правила, предлагаемые Карнеги. «Этот человек, — рассказывал далее Михаил, — постоянно улыбался, и улыбка эта смотрелась очень неестественно. Все знали, что он увлекается Карнеги, и поэтому его улыбка вызывала более смех у окружающих, чем симпатию и доверие. Ему даже и прозвище дали, называя его с иронией — Карнеги».