Пётр Алёшкин - Лагерная учительница

Улицу безлюдной назвать было нельзя. Шелестели, шипели шинами по мокрому асфальту машины. На автобусной остановке, где мы только что вышли, толпилось человек шесть. Да и на тротуарах с обеих сторон там и сям маячили люди. С одной стороны улицы, где мы стояли под деревом, забор, с другой — серые пятиэтажки с такими же серыми, голыми и тревожными деревьями рядом. Голосов не слышно: молча стоят на остановке, терпеливо ждут, молча идут мимо нас, не обращая внимания. Скользнут взглядом и — дальше. У каждого свои дела, свои заботы.

Из ворот выкатился, покачиваясь, новый серо-синий ПАЗик. Никитин метнулся к нему, застучал по двери. Слышно было, как он крикнул:

— Эй, погоди! Открой на секундочку!

ПАЗик приостановился, скрипнул дверями. Никитин нырнул в салон. Я заволновался. Никак не мог смотреть на нашу затею, как на игру. Мы замерли. Автобус, казалось, стоял вечность. Наконец, двери скрипнули снова, закрылись, и автобус тревожно и осторожно покатился, развернулся. Мы опустили головы, чтобы лица не было видно, и когда он поравнялся с нами, остановился, разом натянули, раскатали лыжные шапочки на лица так, что видны были только глаза в прорези, подхватили сумки, кинули в автобус и запрыгнули сами. Никитин в такой же маске сидел в кресле кондуктора напротив водителя и держал в одной руке пистолет, а другой прикрывал его ладонью, чтобы с улицы не было видно. Вид у водителя, кучерявого парня в темно-зеленом свитере, испуганный.

— Вперед! — кинул шепеляво, проглотив букву «р», Никитин водителю. Во рту он держал две конфеты карамельки, чтобы изменить голос. — Давай знакомиться! Долго путешествовать вместе. Как зовут тебя?

— Вася, — нервно и хрипло ответил водитель.

— Хорошо, Вася, а меня зови просто Шеф. Договорились? И успокойся, шалить не будешь, мы тебя не тронем. Попробуешь бросить нас, извини, прихлопнем. Крути себе баранку спокойно и крути! Ни о чем не беспокойся, все будет хорошо… Сейчас на светофоре налево… Так, теперь во двор, ага, сюда, видишь школу? Подгоняй автобус прямо ко входу… Автоматы! — глянул он на нас.

Мы расстегнули сумки, достали автоматы. Сучков кинул один Никитину.

— Амбал, стереги Васю. Рыпнется удирать, стреляй. Я автобус водить умею! Хмырь, за мной!

Мы выскочили из остановившегося автобуса прямо на ступени ко входу и влетели в коридор.

— Вы куда? — крикнула нам старушка в черном халате. Вероятно, уборщица или гардеробщица. Кроме нее в коридоре первого этажа никого не было. Тихо. Шел урок. — Туда! — крикнул, указал Никитин вверх на второй этаж и побежал по лестнице.

На втором этаже мы кинулись к ближайшей двери, распахнули, влетели в помещение, остановились у доски. Мы попали в восьмой класс. За столом у окна напротив двери сидела учительница лет тридцати, довольно миловидная, с остреньким носиком и тонкими черными бровями. Реденькая челка.

— Здравствуйте, дети! — рявкнул Никитин сквозь маску, держа автомат на плече стволом вверх. — Вы заложники! Сидите тихо! Сейчас…

Всякой реакции ожидал я от учеников, только не такой. Они не дали договорить Никитину, заорали вдруг весело: Ура-а! — радостно завизжали, задвигали стульями, некоторые вскочили, некоторые стали бить учебниками по партам. И почему-то большинство из них кричало: Николай Иваныч! Николай Иваныч! Учительница растерялась, смотрела то на нас, то на орущих детей.

— Тихо! — рявкнул Никитин, но в шуме его не было слышно. Тогда он шарахнул очередью из автомата по потолку. Посыпалась пыль, зазвякали, зазвенели по полу гильзы. Учительница вскочила, а ребята ошарашенные, испуганные, затихли мгновенно и стали опускаться на свои места, вжиматься в стулья.

— Не бойтесь! — спокойно заговорил Никитин. — Сейчас мы немного покатаемся на автобусе. Потом пойдете домой… Как вас зовут? — обернулся он к учительнице.

— Любовь Васильевна… — пролепетала растерянная учительница, остренький носик ее стал пунцовым, а зеленые глаза побелели.

— Любовь Васильевна, быстро с ребятами вниз вслед за ним, — указал он на меня, — к автобусу. Быстро! — И кивнул мне: — Вперед!

Я шагнул в коридор, а Никитин подтолкнул ко мне оцепеневшую учительницу:

— Быстро, быстро! — И начал поднимать ребят с первых парт и отправлять ко мне в коридор.

Когда я вышел туда, двери некоторых классов были открыты, выглядывали учителя, пытались узнать, что случилось, что за выстрелы?

— Назад! — крикнул я и выстрелил в потолок.

Двери тут же захлопнулись.