В Хижняк - Конец черного лета

Но Файн резко воспротивился:

— Вас посылать нельзя — могут опознать.

И тогда я решился:

— Ну, а как вы смотрите на кандидатуру господина Федулова? Он ведь совсем недавно прибыл в город, и его никто не знает…

Это была, конечно, заведомая неправда, потому что в подполье уже знали о существовании Федулова и его прибытии сюда. За это время о нем были наведены и некоторые справки. Я видел, чувствовал, что моя мысль пришлась Файну по вкусу. И его можно было понять: гитлеровец, видимо, подозревал, и не без оснований, что Федулов, которому действительно полностью доверяли, прислан для слежки за ним, Файном, и поэтому, естественно, ждал подходящего случая, чтобы избавиться от этой опеки.

Файн неожиданно поднялся.

— О вашем предложении я сообщу группенфюреру Цаху. Решение этого вопроса — в его компетенции.

Через несколько дней я встретил Федулова, когда он выходил из здания гестапо. Был он в гражданской форме. Не подавая мне руки, что он делал обычно, он на мгновение остановился и процедил:

— Цыплят по осени считают, Гейнц…

Тогда я еще не представлял, какого врага нашел в лице Федулова.

Не без труда встретившись в очередной раз со Звягинцевым, я узнал: военная подпольная организация лагеря готова принять «группу Федулова», как теперь ее называли, и организовать ему побег. Причем с таким расчетом, чтобы вместе с ним бежали и люди из его окружения, и несколько наших товарищей, раз уже представилась такая возможность.

— Теперь уже, — сказал мне Звягинцев, — мы будем уверены, что Файн впредь не зашлет в плавни других агентов. Успех нынешней акции сделает это просто ненужным.

Авторитет секретаря горкома был настолько велик, что мне и в голову не пришло подвергать сомнению его выводы. Никто из нас двоих в этот момент не подозревал о допущенной роковой ошибке.

— Поздравляю, Гейнц! — штурмбанфюрер восторженно — и на этот раз искренне — встретил меня у входа в свой кабинет. — Получено первое донесение от Федулова. Вы понимаете, какой это успех? — Файн энергично потряс в воздухе рукой и продолжал: — Операция прошла чисто, как мы и планировали. (Это он-то планировал… Я еле сдержал улыбку.)

— Но представьте себе, этого Федулова при побеге слегка подстрелили, хе-хе (чему он радуется? — ведь его же агента). А к партизанам несли его на руках. Как говорят русские, не было несчастья, да счастье помешало, или что-то в этом роде, да? И куда его ранили, как вы думаете, Гейнц?

— Понятия не имею, герр штурмбанфюрер.

— Именно в то самое место, где спина теряет свое благозвучное название. Ха-ха-ха. — Не мог скрыть улыбки и я. Пришлось даже посмеяться, чтобы поддержать шефа. Посмеявшись вдоволь, Файн принял обычное выражение лица и вполголоса сказал: — Федулов сообщает, что недоверия к себе не чувствует, хотя проверку прошел неоднократную. — Он внимательно посмотрел на меня, что-то еще хотел добавить по этому поводу, но передумал и продолжал уже более строго: — Мы запросили у агента дислокацию партизанских подразделений. Люфтваффе разбомбят плавни. Гейнц, вам это понятно? — Он снова повеселел. — За проведение этой операции вы награждены крестом, а мне присвоено очередное звание.

— Поздравляю вас, герр оберштурмбанфюрер!

— И я вас, Гейнц. Такое событие, черт побери, бывает не каждый день, верно?

— О, конечно. А как насчет фаршированной рыбы, герр оберштурмбанфюрер? Я бы мог распорядиться… А Марта особенно фарширует рыбу…

— Чудесно, чудесно, Гейнц. Давно уже я не пробовал подобный деликатес. Действуйте, Гейнц. До обеда вы свободны.

Я вызвал свой «оппель» и медленно поехал по направлению к центру города. По условленной договоренности со Звягинцевым я должен был остановиться около парикмахерской на улице Геринга (какое мерзкое название), а через полчаса отправиться к месту наших с ним встреч. Прижав машину ближе к тротуару, я вошел в прохладное помещение парикмахерской, а навстречу мне уже шел ее хозяин, русский немец Ренеке, громко а изливая на ходу свою радость при виде такой немаловажной персоны.

— Милости прошу, герр унтерштурмфюрер. Коньяк, водку? — его улыбка, казалось, вот-вот станет шире лица. — А для госпожи Марты у меня есть сюрприз. Вчера мне привезли настоящего черного котеночка — простите, я хотел сказать, французские духи. Думаю, госпожа Марта будет довольна.

— Сначала бриться, Ренеке, а потом уже коньяк. Тороплюсь.

— Да-да! У вас дела, конечно же, — засуетился он, усаживая меня.