Михаил Енотов - Обыкновенный русский роман

Пока я рассказывал Мите про единоверие, мы дошли до магазина. Я взял плавленный сырок и какую-то булку, а Митя еще долго ходил между стеллажами и рассматривал составы на упаковках. Я было подумал, что он перешел на здоровое питание (в общаге он был любителем «бомж-пакетов»), но наконец Митя остановил выбор на чипсах, чем разрушил мою догадку. Оказалось, все дело в том, что с недавних пор он стал веганом.

— Даже с девушкой из-за этого расстался, — рассказывал Митя, когда мы уже сидели в сквере. — Она спросила как-то: «Если я смертельно заболею и для изготовления лекарства нужно будет убить мартышку на опытах, ты одобришь убийство?». Я ответил: «Ты для меня близкое существо, а ту мартышку я не знаю, поэтому, наверное, одобрю». Она говорит: «То есть мы с ней равны, но я ближе — только и всего? А если нужно будет убить сразу пять мартышек?». Я сказал, что это сложный выбор и мне надо будет подумать. А она ушла, дура. Вот с чего она взяла, что она лучше мартышки? Что имеет право решать, жить кому-то или нет?

— То есть ты считаешь, что человек — такое же животное?

— Конечно. Насчет полубогов — это я так, образно.

— Но ведь животные едят друг друга — почему бы тогда человеку не есть других животных?

— Потому что мы стали разумными и теперь можем контролировать свои инстинкты.

— А зачем их контролировать, если мы животные? Во имя чего это восстание против природы?

— Во имя Разума. Зачем есть то, без чего можно обойтись? Тем более если речь о живом существе, которое чувствует боль и не хочет, чтобы его ели. Так что наше восстание — за природу.

— Но если мы не будем есть, например, коров, они просто вымрут.

— Конечно. Человек насильно вырвал их из естественной среды, и теперь они уже не смогут туда вернуться. Но лучше умереть, чем жить так, как они сейчас живут. Мы превратили их жизнь в ад.

— То есть из любви к животным ты готов их истребить?

— Дело не в любви, а в разумности.

— Подожди, я что-то не пойму. Истребить коров как вид — это разумно, а выращивать их, чтобы есть — нет?

— Если они вымрут, то вымрут естественным образом, а сейчас мы истребляем их искусственно, по своей прихоти.

— Волки тоже едят овец по своей прихоти. Но это же естественно.

— Волки — часть биоценоза, они не нарушают гармонию природы, а мы нарушаем.

— То есть эволюция «ошиблась», породив такое существо как человек? — я намеренно перешел на язык дарвинистов, потому что даже в рамках общепринятого «научного мировоззрения» идеи Мити казались, мягко говоря, противоречивыми.

— Нет, не ошиблась — просто человек пошел против эволюции.

— Если так, то нас вытеснит какой-нибудь другой вид, и эволюция пойдет дальше.

— Скорее мы просто уничтожим планету.

— Ну, в масштабах Вселенной это тоже будет маленький эпизод эволюции. В чем проблема?

— По большому счету, ни в чем. Есть мнение, что на Марсе эволюция привела к исчезновению жизни. Но раз я здесь, то должен сделать свой выбор. И мой выбор — не есть животных.

— «Раз я здесь»… Мне кажется, в этом главная проблема твоей философии — в том, что мы здесь. Ты так беспокоишься о природе, что человек в ней кажется уже лишним. Если развить твою логику, то лучше было бы человеку вообще не становиться разумным. Остались бы мартышками — тогда бы и гармония природы не нарушилась. То есть лучше бы человеку и не быть вовсе.

— Возможно. Но я все-таки верю, что для человечества не все потеряно и разум восторжествует. Надо только перестать жрать животных, гадить под себя, ну и, конечно, размножаться такими темпами. Уж этот инстинкт мы просто обязаны подавлять.

— А самому-то удается?

— Пока да. А после 35-ти собираюсь вазэктомию сделать. Ну, чтобы сношаться, но без сперматозоидов. Раньше 35-ти закон запрещает.

Я не сдержался и засмеялся.

— Чего ты ржешь? Мне кажется, рожать детей сегодня — это настоящее преступление. И против планеты, и против самого ребенка. На новых людей уже не хватает мировой души — чем больше людей, тем они ущербнее морально.

— То есть ты за аборты?

— Да.

— И при этом против насилия над животными?

— Да.

— Ну, теперь-то я точно знаю, что антихрист будет веганом.

— Слушай, воин Христов, убавь пафос. Ты вот старину чтишь, а ведь до Потопа люди вообще не ели животных. Или до этого места Библии ты еще не добрался?

— Не ели. Только в жертву приносили. Вряд ли это можно считать прообразом веганизма.

— Да уж… Ну вот скажи, разве может такая жертва быть угодна Богу?