Владимир Орлов - Усы - сборник рассказов, эссе, интервью

— Вам не грустно, что имидж писателя претерпел изменения в худшую сторону?

— Существует настоящая литература, и существует чтиво. К сожалению, сегодня становятся популярными те, кто издает чтиво. Настоящих писателей всегда мало. Себя я считаю сочинителем, поскольку для меня имя «писатель» чрезвычайно высоко.

— А кто по профессии ваша жена?

— Журналистка. Много лет возглавляла журнал моды «Московский стиль». Недавно выпустила роман «Подиум». Сын и невестка — тележурналисты. Если учесть, что мой отец до войны был заместителем главного редактора «Вечерней Москвы», то получается журналистская династия из трех поколений. Ведь я тоже начинал в «Комсомольской правде».

— И последнее. По Москве прошел слух, что вы получили премию от партии любителей пива.

— И это правда. Вместе с Андреем Битовым и Юзом Олешковским. За мистическое освоение русской пивной мысли. В романе «Аптекарь» события происходят в пивной.

Автор «Альтиста Данилова» сегодня сочиняет еще один мистический роман о Москве

В 80-м в «Новом мире» вышел роман Владимира Орлова «Альтист Данилов». В нем рассказывалось о том, как в Москве, в Останкине, поселился полудемон-получеловек Владимир Алексеевич Данилов. В потусторонних сферах — демон на договоре. На Земле — альтист, позволивший себе запретную для демона любовь к земной женщине и навлекший на себя гнев небес. Фантастический сюжет развивался на останкинском пространстве. Романом зачитывались. Изучали как магическое послание. Особенно восприимчивые читатели общались друг с другом языком «Альтиста». Такая популярность в то время была только у «Мастера и Маргариты». И все гадали, кто такой Орлов, решившийся на магический реализм в эпоху расцвета иного реализма — социалистического. Он оказался журналистом из «Комсомолки», ушедшим на вольные писательские хлеба. Сегодня Орлов по-прежнему популярный писатель. В книжном магазине увидела, что его издают уже собраниями сочинений. Пишет сейчас новый московский роман «Камергерский переулок». Снова с приемами фантасмагории. На интервью я приехала к нему домой в Газетный переулок, что недалеко от Кремля. Когда-то же он жил в Останкине. И написал останкинский триптих, куда и вошел «Альтист Данилов». А родился и вырос Владимир Орлов в районе Мещанских улиц, недалеко от Рижского вокзала.

— Владимир Викторович, на ваших глазах ведь проспект Мира прокладывали…

— А его никто и не прокладывал. Это Никита Сергеевич Хрущев к открытию фестиваля молодежи и студентов в 1957 году распорядился несколько наших улиц назвать проспектами. Обыкновенные улицы переименовали в проспекты. Возвели в фельдмаршальское звание.

В Москве ведь проспектов не было. Проспект — прямая линия. А Первопрестольная, слава богу, кривая. С появлением проспекта Мира исчезли почти все Мещанские улицы, на которых прошло мое детство. Осталась только одна Мещанская улица, где жил Женя Евтушенко.

— В какой школе учились?

— В 273-й на 1-й Мещанской. Ее же окончила режиссер Татьяна Лиознова, снявшая «Семнадцать мгновений весны». А в соседней 609-й учился Высоцкий. Жил он напротив Рижского вокзала в доме военных (у него отец был офицером). Рижский вокзал был тогда настоящей окраиной. А на самом деле до Кремля было всего-то четыре километра. Но нам казалось, что он где-то очень далеко находится. И мы жили не центром, а от Рижского вокзала до Останкина. Нашим парком был Останкинский парк, куда нас еще родители водили. В школьные годы мы там катались на лыжах. А летом наши уроки физкультуры проходили на самом первом стадионе Москвы (ныне не существующем) в Самарском переулке. На его месте построен спорткомплекс «Олимпийский». Ходили в детский парк в Марьиной Роще смотреть, как на 30-метровом ледовом клочке тренируются будущие олимпийские чемпионы Белоусова с Протопоповым. Потом, уже будучи корреспондентом «Комсомольской правды», я общался с ними и писал о них. Еще мы любили ездить на трамвае на ВСХВ (ныне ВВЦ). Мы смотрели довоенные фильмы и знали, что существует Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. И родители нам о ней рассказывали. И она нас манила. В фильмах-то показывалось, какое движение народа происходило на выставке. После войны же это был мертвый город, особенно зимой. Как известно, с 41-го по 54-й год ВСХВ не работала. И мы проникали через заборы на территорию выставки, играли среди пустовавших зданий. Тогда их никто особо не охранял. И нам казалось это место какой-то фантастической страной. Гигантские павильоны с колоннами мы воспринимали как замки.