Игорь Адамацкий - Созерцатель

— Пусть так, но как ты все-таки оказался здесь? И почему тебя зовут Антонио? Анжела мне писала, что ты куда-то исчез, занялся таинственной коммерцией, это так?

— Возможно, — отвечал он уклончиво, — но сейчас я на время буду зваться Антонио. Что в имени тебе моем, тетя Агата, оно пройдет... И для всех моих отдаленных родственников и новых знакомых тоже Антонио. Nome d'arto [15] псевдоним (ит.) .

— Ах, пожалуйста, не говори по-итальянски. Особенно на улицах. Хотя у нас сейчас довольно много иностранцев. Их будет все больше и больше, пока все советские русские не уедут, а все иностранные не приедут. Но лучше говори по-русски. У тебя хорошо получается. Не обращай на себя лишнего внимания. У нас это добром не кончается.

— Хорошо, тетя Агата, не буду, — хитро сощурился молодой человек. — У вас ничего добром не кончается. Но я вам расскажу, как на исповеди... как на духу, — гордо ввернул он присловье.

— Да, все без утайки, так спокойнее. Ты знаешь, как я люблю Анжелу и тебя. Мне нужно быть спокойной за вас обоих. Ты как здесь очутился? Вчера вечером таким вихрем ворвался сюда, что я толком ничего не поняла. Но я знаю, ты с детства был сумасшедшим. Ты прибыл туристом?

— Н-н-не совсем так.

— Тебя разыскивает полиция... милиция? Ты ничего плохого не сделал?

— Ради мадонны, тетя Агата, не волнуйтесь. — Антонио взял в свои узкие сильные ладони руки женщины, наклонился и поцеловал. — Не волнуйтесь. Те, кто меня разыскивают, далеко.

— Так я и думала, — рассердилась Агата и вытянула руки из ладоней Антонио. — Это... мафия? Ты никого не убил? Тебя не нужно прятать?

— Questo poi no [16] это уж нет (ит.) , — весело рассмеялся Антонио. — Не нужно меня прятать. Я не драгоценность. Здесь меня никто не догадается искать. Ваши эмигранты в Риме...

— Вот как? Это у них ты учился русскому языку?

— Да, — подтвердил Антонио, — и потом занялся работой. Но я не продавал ни подтяжек, ни черепаховых гребешков, ни сумочек из крокодиловой кожи. Я перевозил... как это у вас называется, — пощелкал он пальцами, — drag... dope... stupefiant. [17] наркотик... допинг... наркотик (англ., ит.) ...

— Боже, — ужаснулась Агата, прижимая ладони к морщинистым щекам. — Ты распространял наркотики? Зачем?

— Do-re-mi-i-i, — пропел он. — Я не распространял, а торговал. Не хочешь — не покупай. Но теперь нет, — выставил он ладони, — не говорите о ней. Я искупил свою вину перед... как это... la madrepàtria. Перед родиной. Ma sì! Я искупил свою вину перед родиной. К прошлому возврата не будет. И теперь я...

— Завязал, — подсказала Агата.

— Да, — горячо подтвердил Антонио, — морским узлом.

— Но тебя все равно ищут! — пылко воскликнула Агата, и глаза ее заблестели удовольствием возможных приключений и погони. — Ищут эти... как их... с таким симпатичным именем... Интерпол!

— Возможно, — признал Антонио равнодушно, — in nome della legge... fuori legge [18] именем закона... вне закона (ит.) . Так получилось. Нужно было быстро нырнуть. Утопить концы в воду. И узлы туда же. И вот я здесь, — улыбнулся он, — с миссией дружбы и любви.

— Что еще за миссия! — воскликнула Агата. — Что ты надумал? Тебя поймают и вышлют. У нас никакие миссии невозможны. У нас на каждое правление свой мессия. Боже мой! — вспомнила она с восторгом недорезанной буржуинки. — Да ты вылитый дед! Тот был ужасный авантюрист. Настоящий конкистадор. Викинг.

— Моя бедная мать, — Антонио молитвенно сложил ладони у груди, возвел взор к пыльным амурчикам, — ... gratia plena, Dominus tecum [19] католич. молитва к Богоматери (лат.) . Моя бедная мать говорила. Антонио, говорила моя бедная мать, тебя ждут многие испытания... la indomabilità è la tua caratterìstica [20] неукротимость — твоя отличительная черта (ит.) , — говорила она. И она была права. Видит небо: я пытался быть спокойным, рассудительным, благоразумным. Но это был не мой путь. Мой путь — путь испытаний. И теперь я должен все искупить миссией любви. — Он искоса взглянул на тетку, проверяя действие своего монолога. — Я прибыл, тетя Агата, не только чтобы отдохнуть от европейской суеты, неразберихи, от их буржуазного стяжательства — да падет на них экономический кризис — но и чтобы установить в вашей стране союз любящих сердец. Вот.

Агата Сципионовна сначала вытаращила глаза, соображая, что бы это могло значить — союз любящих сердец, — затем присвистнула по-мальчишески и наконец расхохоталась.

— Ты собираешься! — она чуть не всхлипывала от смеха. — Ты собираешься устроить дом терпимости! Бордель! Но это же невозможно! Конечно, у нас проституция развита так же, как и в старых европейских странах, и особенно последнее время, ввиду ускорения перестройки, более динамична и результативна, захватывает возрасты от тринадцати до семидесяти лет, но чтобы организовать проституцию, ввести ее в официальный статус, нет, это невозможно. Твои римские учителя объяснили тебе, что за страна Россия?