Игорь Адамацкий: Натюрморт с женщиной

Они уже свыклись с уклончивой манерой разговора, и если поначалу обходились немногими простыми словами, чтобы понять друг друга, то постепенно слова тяжелели, обрастали намеками, сквозь которые приходилось продираться с трудом, если хотелось понять друг друга, и теперь можно было задохнуться от обилия слов, а речь подходила к пределу немоты.

— Посмотрим, что у нас на этот раз получится, — сказала она.

— Я написал рассказ, — похвалил себя Егор.

— Ну и что? Что ты собираешься изменить своими рассказами?

— Сейчас это не совсем обычно. Действие происходит в том городе, куда мы летим. Вернее, то, что можно назвать действием. Это о нас с тобой.

— Значит, у нас все уходит, — заметила она. — Иначе ты не стал бы высекать надгробие. Пусть так. И что же происходит в рассказе?

— Двое летят в город, где никогда раньше не были. Они любят друг друга…

— Ты уверен в этом?

— Но последнее время у них что-то не ладится с любовью. Он — молодой литератор, она — милая обаятельная женщина, социолог, с тонким вкусом, острой интуицией и целой кучей всяких других достоинств и прелестей.

— Спасибо, милый. Все это свежо и оригинально. И что же происходит в рассказе с этой обаяшкой?

— Герой написал рассказ о женщине и о себе. О том, как они летят в го­род, где раньше не бывали, и о том, что у них не ладится с любовью. В рассказе герой пытается анализировать свои отношения с героиней и определить, что делать дальше, потому что отношения их бесконечно запутались и оба они не видят выхода.

— Если анализирует, значит, не любит, — сказала она, не глядя на него. — Чем же у них там кончается?

— Ничем. Это как раз то, что я сам хотел узнать.

— Я должна найти выход?

— Нет. Придумать конец рассказа.

Самолет начал терять высоту, проскользнул в облаках, лег на крыло. Редкий лес внизу был похож на карликовый кустарник, припорошенный свежим снегом.

— Мне так хотелось, чтобы ты стал настоящим художником, — продолжала она. — Кажется, я делала для этого все, что могла. Но в тебе не было заметного движения. Или его вовсе нет в тебе — движения? Посмотрим, что получится на этот раз. Сюжет забавный, но, боюсь, тебе с ним не справиться.

— Почему? — возмутился Егор.

— Такой сюжет — замкнутая система зеркал, где все отражается во всем. Трудно сохранить чувство меры, такта и не впасть в риторику. Ты и прежде впадал в риторику. Ты учительствуешь. Ну да … Это твое вечное донкихотство.

Самолет прошел над лесом и нацелился на взлетную полосу, обозначенную елочками. В начале полосы, огражденные от заносов стенами из снега, стояли два небольших истребителя. Неподалеку от них трудился игрушечный бульдозер. Самолет пробежал полосу, притормозил и свернул налево, на небольшое, размером с четыре футбольных, поле аэродрома.

Когда они спускались по трапу, было уже светло. На летном поле стоял еще один самолет, вдвое меньше, желто-красный и с черной надписью на фюзеляже: «Северное управление». Трудно было почувствовать себя своим в этом глухом, неласковом месте — город далеко от аэродрома, а здесь взгляд натыкался на тощие, вытянувшиеся от резких заморозков деревья.

Рядом с одноэтажным бревенчатым зданием аэропорта стоял автобус-экспресс, а перед ним такси, и шофер, прислонясь к капоту машины, раздумчиво жевал папиросу.

Пассажиры покорно потянулись к автобусу. Цепочку замыкал Павел Васильевич, о котором Егор успел забыть и вспомнил, как только Павел Василь­евич, увидев женщину — и она ему понравилась, — улыбнулся и раздвинул уши рыжей шапки.

— Поехали с нами, — сказал Егор. — Знакомься. Это Павел Васильевич, человек ищущий добра и любопытный к людям.

Павел Василевич еще раз улыбнулся и сказал, что ему очень приятно познакомиться с образованными людьми. Видно было, что его распирает от желания поговорить и поэтому он произносит слова, которые ему редко приходят в голову.

Водитель такси толкнул чемоданы в багажник и молча стронул машину с места.

— В гостиницу, пожалуйста, — сказал Егор. — Здесь есть гостиница?

— Раз есть такси, есть и отель, — ответил шофер и потом во весь путь не проронил ни слова.

Снег на дороге был размолот колесами самосвалов и грузовиков. Они обгоняли «Волгу» и влепляли ей в лоб ошметки грязи. Шофер то и дело включал опрыскиватели, и дворники очищали стекло.

— Простите, — не выдержал Павел Васильевич. — Не знаю, как вас величать. Вы надолго сюда?

— Тамара, — отозвалась она. — А вы в командировку?