Валерий Попов - Что посеешь...

Съезжаются все, сначала косы отбивают — такой мелодичный звон над лугами идёт, — потом начинают косить: вжик, вжик! И так без остановки — с утра до обеда!

Помню, когда в первый раз приехали с отцом, на соседнем участке косили уже — наш знакомый мужик косил с семьёй. Посмотрел я на него — и вдруг чуть от страха не закричал: из-за расстёгнутого ворота его вдруг выглянула змея, поглядела на меня — и обратно спряталась.

Закричал я, помню, к отцу побежал: «Змея! У него из груди змея выглянула!» — «А! — отец засмеялся. — Это, наверно, уж! Когда косит мужик, жарко ему станет — а останавливаться нельзя! — и вдруг уж мимо скользнёт. Мужик, который половчей, схватит ужа — и за пазуху себе. Уж холодный, ворочается за пазухой — и не жарко. Многие делают так. Хочешь, тебе поймаю?» — смеётся. «Нет-нет!» — испугался.

Лет пять мне ещё тогда было.

Ну, кончится сенокос, сено высушат, свезут в рыдванах на сеновал, а тут и уборочная уже, хлеб убирать. Берут серпы, идут.

И тут: хорошо, если пшеница не полегла, а если полегла да стебли все перепутались, намучаешься, прежде чем одну полосу скосишь! Тогда, наверное, у меня и мысль забрезжила: а нельзя разве сделать так, чтобы не падал хлеб, при любой погоде стоял?! Ну, скосим, женщины свяжут снопы, уложат их в крестцы. Складывают четыре снопа таким крестом, колосьями в середину, сверху кладут следующий крест, потом ещё и ещё. Лежит пшеница в крестцах, подсыхает. Подсохнет — пора её свозить с полей на гумна. Подгоняют рыдван, укладывают на него крестцы: таким специальным способом переплетают их между собой, чтобы воз по дороге не рассыпался, — этот способ переплетения все на деревне знали с малых лет. Нагрузишь высокий воз и к деревне везёшь.

— Сам?

— Иногда и сам! Когда отец доволен тобой, иногда скажет вдруг: «Ну, вези, Егорушка, воз, только осторожно, не опрокинь!» Берёшь в руки налыгач — это такая верёвка, намотанная быкам на рога, — и ведёшь воз за собой. Стараешься по ровным местам везти, чтобы, не дай бог, урожай не опрокинулся: после этого отец никогда больше к этому делу не допустит. Пройдёшь поле — на краю деревни начинаются гумна. Знаешь хоть, что такое «гумно»?

— Что-то такое слышал, — пробормотал я.

— Ну, гумна — это такие огороженные участки, обычно на самом краю деревни, где зерно сушили и молотили, — пояснил дед. — Есть на этом участке ток — утрамбованный земляной круг, где молотят зерно, есть рига, где хранятся снопы до обмолота, ещё есть сарай (называется «половня»), где хранится мякина, шелуха — всё, что отбрасывается при молотьбе и сохраняется в половне на корм скоту. Ну, привозят снопы, складывают их на окончательную досушку в ригу. А пока другими работами занимаются — работ в деревне всегда хватает. Тут как раз пригоняют пастухи из степи отары овец: в начале августа как раз полагается их стричь. С ранней весны до августа пасутся отары овец в степи, одичают, измажутся — страшно смотреть. И вот подгоняют всю отару к реке, хозяева разыскивают в этом скопище своих овец, хватают их за ноги и волокут в воду. Овцы блеют, хозяева кричат, пастух щёлкает кнутом! Гвалт стоит — за десять вёрст слышно. Затаскивают овцу в воду — голова только торчит — и начинают мыть: пыль смывают, окатыши. Овца моется, потом сохнет. Потом её загоняют в чистый хлев, связывают ей ноги, стригут. Стригут аккуратно, шерсть срезают слой за слоем: потом её прядут, после вяжут. Коз пуховых чешут такой щёткой с крючками — получают пух.

Кроме овец и коз у нас ещё держали свиней. Ночевали свиньи в хлеву, а весь день в подгорном болоте у нас паслись, тростник ели, осоку, корневища питательные. Вечером гонят их домой, — вернее, и гнать их не надо: сами несутся. И тут уж навстречу им лучше не попадаться: прут напролом. И каждая без ошибки врывается именно в свой двор и сразу — к корыту. А там уже пойло приготовлено: зерно, картофельные очистки, гнилые огурцы. Всё это заранее засыпается мукой и бродит. Такое месиво для свиней любимая еда. В августе в него тыкву добавляют, арбузные корки.

В августе как раз бахчевые поспевают: тыквы, арбузы, дыни. И между другими делами надо успевать ещё бахчу сторожить. Так что на это время отец с сыновьями переселяются на бахчу. Ставят хороший шалаш, вырывают стол...

— Как это вырывают стол? — удивился я.

— А? Остроумное, между прочим, изобретение! Лéса в наших краях нет, даже дома и то делали из самана — навоза, смешанного с глиной. А из чего сделать стол на бахче? И придумали люди: из самой же земли!