Валерий Попов - Что посеешь...

— Ну, если говорить только о ржи, а не о чём-нибудь другом, — усмехнулся дед, — то существует сорок шесть чётких признаков, по которым рожь считается удачной или неудачной. В признаки эти входят: размер и форма семян, устойчивость к болезням, скороспелость, зимостойкость, соотношение масс колоса и соломины, прочность и длина соломины, химический состав зерна, устойчивость к засухе, пригодность к механизированной уборке... Всех признаков я не буду тебе перечислять: всё равно не запомнишь. Для начала выделю тебе то главное, чего я добиваюсь у ржи. Это высокая урожайность и — неполегаемость. Потому что рожь, полёгшая от ветра и дождей, — наполовину погибшая: колосья путаются со стеблями, трутся, осыпаются, при уборке комбайном ещё теряется много зерна... В общем, полегаемость ржи едва ли не главный бич. Видишь, неудачники как согнулись и перепутались, — кивнул дед. — Поэтому в следующий заезд их уже и не берём.

— Помню! — закричал я. — Ты рассказывал про причёску: длинная перепутывается ветром, а короткая — нет!

— Правильно, — кивнул дед. — Значит, поставил я себе задачу: вывести сорт короткостебельной ржи, но при этом высокоурожайной.

— А почему ты сказал: «но» урожайной? — спросил

я. — Разве урожайность и короткостебельность — враги?

— Ну, я уже немножко рассказывал об этом, — сказал дед. — Скажем, урожайность мне в гибрид откуда можно взять? От любой самой культурной, самой высокоурожайной ржи! А короткостебельность откуда? Среди культурных сортов карликов нет: о росте раньше никто и не думал, все только старались колос утяжелить. Значит, откуда мне карликовость взять?

— От какого-нибудь карлика, — сказал я.

— Правильно! — сказал дед. — И вот недавно совсем был найден — причём в посевах культурной ржи — случайно затесавшийся туда карлик. Назвали его ЕМ-один — естественный мутант номер один. Я сразу схватил его и скрестил с самым высокоурожайным северным сортом ржи под названием «вятка».

— А как это скрещивают? — поинтересовался я.

— Знаешь, как происходит завязь плода? Пыльца с пыльника, который рассеивает по ветру пыльцу, попадает на рыльце, происходит завязь, и из неё потом вырастает плод, в данном случае — зерно. А когда хотят скрестить разные растения между собой, стараются, чтобы на рыльце попала пыльца не с растения этого сорта, а с растения другого сорта, намеченного селекционером, в данном случае — с этого вот карликового мутанта ЕМ-один.

— И как же это делается?

— Очень просто. Как только приготовится «вятка» цвести (рожь ведь тоже цветёт, хотя цветы у неё не очень эффектные), так сразу вырываются у неё все пыльники, чтобы её рыльца её пыльцой не опылялись.

— А опылялись чтобы они пыльцой ЕМ-один! — воскликнул я.

— Правильно! Но не только ЕМ-один! Это только плохой селекционер одну только попытку делает в год — хороший селекционер разные варианты сразу пробует! Селекционер — это не конструктор, который может сколько захочет раз в году модель свою переделывать. У нас по-другому: сделал — и год жди, что вырастет, — переделывать уже ничего нельзя, только ждать. Поэтому надо самые разные варианты запустить. Про ЕМ-один я потому вспоминаю, что он самый удачный оказался из множества опробованных: ген короткостебельности у него доминантным оказался, то есть побеждающим, все гибриды после него короткостебельными получились.

— А с колосом как? — солидно поинтересовался я.

— С колосом более-менее нормально, — ответил дед.

— Значит, выведен новый сорт? — сказал я.

— Погоди! Не лезь поперёд батьки в пекло! — усмехнулся дед. — Как говорится: «Твоими устами да мёд бы пить»! То есть всё бы так получалось, как ты говоришь! Но я уже объяснял тебе: природа человеку не хочет подчиняться — упорно борется за то, чтобы сохранять себя неизменной, и для этого ею хитрейшие механизмы придуманы, многие из которых совершенно ещё не разгаданы. Знаешь, например, что в растениях разные химические реакции происходят?

— Догадываюсь, — сказал я.

— А знаешь такую удивительную вещь, что все известные химические реакции в растениях в тысячи раз быстрее происходят, чем, скажем, в лаборатории, и, почему это так, никто не понимает?

— Никто?

— Никто! Тот, кто эту тайну поймёт, сразу великим учёным станет. Такая же загадка — устойчивость, неизменность растений. Природа очень коварна. Скажем, провели мы скрещивание, получили наш замечательный гибрид — все растения короткостебельны.