Валерий Попов - Разбойница

Когда Артуру исполнилось семь лет, я попросила Леву устроить его в хоровое училище с пансионатом при филармонии — и Артур блестяще прошел. А Игорь всё больше мрачнел. Хотя, — злилась я, — он получил именно то, что хотел: он страстно мечтал о гибели тоталитарной системы, военно-промышленного комплекса, вот они и рухнули — во всяком случае для него. При очередном сокращении его уволили. Сбылась мечта! Но как-то не так. Аркадий, тоже вылетевший, улетел далеко. Помню тот месяц бешеной эйфории. Победа! Всюду наши! В залах, где десятилетиями ходили только пузатые партийцы в одинаковых костюмах, мелькают бороды, джинсы! Ура! Игорь, однако, наблюдал всё это лишь в телевизоре — Аркадий, наоборот, бушевал на экране.

Однажды, подловив Аркадия в городе, я весело затащила его к нам в избушку под предлогом дня рождения Артура — его сына, между прочим. Аркадий рассеянно ерошил волосики Артура, благожелательно выслушивал специально продуманные к этому вечеру речи Игоря, но мыслями, чувствовалось, был где-то в Нью-Йорке. Потом я легла спать, но прислушивалась: может, всё же хоть как-то зацепятся?

— Интеллигент должен гореть на костре! — услышала я восклицание Игоря.

Ну, все — можно спать. Аркадий глухо возражал, на костре гореть явно не собирался и рано утром убыл. Подводя итоги, скажу, что беда в том, что Игорь, наверное, при всей эрудиции и правильных взглядах, всё-таки не интеллигент: не хватило одного поколения или одного гена. Интеллигент, по-моему, это всё-таки тот, кто умудряется сделать то, что надо.

С того солнечного утра я твердо решила — валить. С помощью Исаакыча устроила Артура в пансионат с полным содержанием для особо одарённых детей: новая власть начинала входить во вкус собственных достижений. А я поехала на заработки в Германию — зарабатывать массажем: моя учительница массажа Александра Владимировна заработала там уже две квартиры — для себя и детей — и теперь передала всю сеть мне как любимой ученице. Но после того как однажды пришло от Игоря особенно задушевное письмо, где он советовал мне больше думать о духовном, чем материальном, я сорвалась, наломала дровишек — и в результате оказалась танцовщицей в борделе, о чём не жалею!

— Слушай! Я уже обалдел! Чем-нибудь можно заткнуть твой красивый ротик? — вскричал Александр — мой новый хозяин.

— Только одним! — кокетливо произнесла я. — Тормози!.. Теперь сюда...

Мы заскользили по тусклой деревенской улице с изредка висевшими во тьме освещёнными окнами.

Очень надеюсь, что Игорь не встретит меня! Аэробикой вместе со мной занималась славная Жанночка, и кое в чем и потом мы пригодились друг другу. Когда я её пригласила в мой дом, она слушала Игоря, широко распахнув глаза, словно впервые познав истину... «Какой у тебя муж!»

Очень медленно, но настойчиво я готовила себе агента-двойника. Я сделала Жанночке ту же прическу, что и себе. Как близкие подруги, мы стали одинаково одеваться и пользоваться одними духами, потом я заставила Игорька ездить к Жанночке на массаж в её неслабую квартирку на улицу Пестеля. Вскользь я рассказала ей о том, что любит, а чего не любит Игорь в постели... Ну? Что ещё?! Буквально вложила своего мужа ей в рот!

— Постой здесь — я быстро.

С колотящимся сердцем я шла к дому. В столовой светился абажур. Неужто все в сборе?

Медленно я отодвинула калитку со знакомым душераздирающим скрипом, затем — дверь. Вошла в вонючие сени. Лидия Серафимовна с какой-то своей подружкой сидела за столом под абажуром и, судя по наступившей паузе, они злословили, быть может, в аккурат обо мне.

— Здравствуйте... А где Игорь?

— А тебя не интересует, где Артур?

— Там, где я его оставила.

Пауза.

— Так где же Игорь? («Он ушёл к другой! Она лучше понимает его!» — мысленно подсказывала я ответ. — Ну! Рожай!)

— Игорь уехал в монастырь. В Нилову пустынь. Если всё произойдет, как он задумал, он намерен остаться там!

Господи! Только ходы умного можно предугадать! Ходы глупого — никогда!

— Я, собственно, только за вещами!

Молча мы промчались оставшиеся километры, выскочили на станцию Репино, свернули в чахлый лесок. Дорога, однако, была широкая, плавная, в конце её показался высокий дом, на крыше краснела надпись «Волна» и горбатый силуэт чайки. Рядом мигало туда-сюда табло, показывающее то время, то температуру. Если времени ещё можно было как-то верить — 16.26, то уж температуре — никак: +22?! От силы +2!

Начинается лажа!

По краям от дороги всё было сплошным ледяным зеркалом, покрытым водой и слегка красным от названия пансионата.