Валерий Попов - Избранные [Повести и рассказы]

Неожиданно из тумана какие-то знакомые лица выплыли. Видел где-то, но где — не могу вспомнить! Не фекалисты, не вампиристы. Так кто же здесь еще может быть?

Господи, да это же бандиты с корабля: Крепыш, Лысый, Лимон. Роскошно, надо сказать, одеты — не знают, что так не принято здесь. Вон Солох — в том самом свитере, в каком он в Бокситогорске в многотиражку ходил. А эти — эва, нарядились! И Луша с ними! Давно не виделись! Осклабясь, подошли. «Большие люди делают большие дела в крупных международных отелях»... такая трактовка.

— Вы, полагаем, не забыли о нас?

— Ну, что вы, орлята! Такое подумали!

Перезвон бокалов.

— Так что, мы надеемся на продолжение нашей работы?

— А почему нет?

Ослепительные улыбки, жадный налив из шикарных бутылок, понатыканных тут всюду, светское чоканье...

Как говорила школьная воспитательница Марья Сергеевна: «Нет добросовестнее этого Попова!» Это после того, как я к Остапову, который меня бил, наутро как ни в чем не бывало с учебниками ходил.

— С этим немножко поразгребусь...

Понимающие улыбки... Исчезли.

Снова фекалисты заполнили экран: Солох, весь трясущийся:

— Что еще придумал твой друг?

— Не знаю. Нет, честно, не знаю!

Уж в чем, а в моем слабоумии Солох не мог сомневаться. Поверил, что не знаю. Ушел. Но ропот покатился: что-что, а перемены они чувствуют, как змея — приближение землетрясения.

— ...Честно — не слыхал! — это уже Волощуку, который явно не верил, так как думал, что я простодушно-хитер... Может быть. Чтобы выяснить это, стал выпивать. Потом хотел остановить себя: «Опомнись, ты же в холле! Я а-пел-лирую к твоему интел-лекту!»... Не помогло.

И вдруг — жужжание вокруг изменилось. Вдали, за строем официантов, мелькнули усы главного — Кота! Мелькнули — и снова исчезли. Легкий ужас — пока что достаточно. Пусть разрастается — попозже подойдем.

Я заметил, что Ева резко исчезла. Кинулась в омут. Но вряд ли кого спасет! Главное — закуску эту не одолеть: подносят и подносят. Чтобы было о чем вспомнить; чтобы не говорили, что не кормили. Ананасный период. Банановый цикл творчества. Дынно-апельсинный. Других, видимо, не будет — куда же больше?

Три девушки мужеподобного вида внесли, напряженно улыбаясь, стенд объявлений:

Международная конференция «Русская литература: вампиризм и сталинизм».

Вот это действительно бомба была. Немая сцена.

— Я и не знал, что я вампирист! — криво улыбаясь, проговорил Солох.

— И я понятия не имел! — его прихлебатель.

Слаженно, ну просто залюбуешься, девушки кинулись на фекалистов, как стюардессы на забузивших пассажиров (наблюдал такую картину на перелете Москва — Нью-Йорк), буквально оглаживать стали их. Идея: успокоить всеми возможными способами. Все в порядке, мол, все хорошо: конференция ваша тоже будет, но в некотором удалении отсюда, в скромном монастыре, на монастырском, соответственно, обеспечении. Как гласила школьная шутка: каков стол — таков и стул. Извиняюсь. Сворачивается направление.

Но не долго и вампиристы гуляли. Те же девушки вдруг откнопили половину заглавия — заранее было еле приколото, и осталось лишь: «Сталинизм!» Вот это фортель! Девушки так же слаженно набросились на вампиристов, заулыбались им: конференция по вампиризму в Аахен переносится, но выделит ли деньги попечительский совет, пока не известно. Вот тебе и Аахен! Одно мне неясно: зачем нужны были фекализм и вампиризм, зачем так долго холили их? А затем, наверное, чтоб сталинизм после их убожества огромным утесом показался, оплотом чистоты, высоты! А он зачем? А чтоб их студентам не путаться: царизм, сталинизм — и все! Бедная страна — из огня да в полымя. Хорошего не видали, лаптем щи до сих пор хлебают, надо хотя бы правильно сморкаться их научить! Славно тут поработали и фекалисты, и вампиристы — почву удобрили для сталинизма! Явился Кот, вынес свои усы со вспыхивающим в них огоньком. Возле него сразу сгрудились посвященные: и среди фекалистов, оказывается, скрывались, и среди вампиристов, и сам Коссига! Но Кот — что значит настоящий друг! — вежливо их отодвинул, ко мне подошел.

— Ну как? — весьма довольный, трубочкой пыхнул. Медовейший аромат.

— Колоссально!

— Ты-то согласен, надеюсь (?!), что сталинизм является единственным гениальным течением, созданным у нас?

И это говорит бывший диссидент! Да, крутятся люди! Это ты, как осел, тупо стоишь на одном!

— Э-э-э... сталинизм? Ну... кой-чего удалось ему добиться. Помню, я в школе еще крайне был удивлен, узнав, что преступнику положен адвокат. «Зачем преступнику-то»?