Валерий Попов - Сон, похожий на жизнь [Повести и рассказы]

Почапали тихо — под Литейным мостом, потом свернули под Прачечным на розовую тихую Фонтанку, вдоль безлюдного еще Летнего сада, направо по Мойке вдоль еще обшарпанного в те годы Инженерного замка, вдоль стриженого Михайловского и под Вторым Садовым мостом выплыли в тихое, почти сельское место при вытекании из Мойки канала Грибоедова к Спасу на Крови. Когда-то мы мечтали с Никитой тут все лето провести. Не вышло. Закрутило, поволокло. И теперь — лишь вдохнули запах земли, горьких одуванчиков, и дальше, под нависающий Спас... подняли головы к гербам городов, выложенных мозаикой. И — под Итальянским мостом. Таперича бы пробиться через узкую длинную трубу под Невским — в прошлый раз с Никитой в грязи застряли, с той стороны, и вон какой крюк пришлось делать — но прибавили, мне кажется, сил... и права, так бы я сказал, плыть куда нам надо.

Упираясь кто руками в круглые шершавые стены, кто веслом, кто багром, пролезли-таки в едином порыве, прорвались... Сначала светлый кругляшок замаячил, покачиваясь, потом пошла по стенам солнечная рябь. Выехали — под высокие колонны Казанского собора. Вперед! А вот и проплыли мимо Никитушкиного дома, откуда недавно, а кажется — так давно, начинали плавание. Никита кинул на меня бешеный взгляд: молчок! Страшнее места для него сейчас нет: мало того что перед отплытием разбил часть антиквариата, порывая с прошлым, так еще любимое Иркино ожерелье Нефертити увел... Вот этого она ему никогда не простит... и именно этого он как раз добивался, хотя трясся, как лист... Миновали! Бледность схлынула с его чела, но штурвал отдал мне: руки дрожали... Нелегко так мимо дома проплыть, где вся жизнь состоялась, какая уж ни есть. Вернется, увы, вернется он, никуда не денется — только сейчас ему лучше об этом не говорить. Голова гордо откинута, глаза горят!

Банковский мост с золотокрылыми львами. С тяжелой темной аркой — Каменный мост. Дальше канал дает плавный изгиб... Время для размышлений. Пространство разбегается у Демидова моста. За ним — снова сужается. Нависающий остроконечный дом-утюг и грязные, закиданные мусором гранитные ступеньки к Сенной площади, где Колю-Толю мы обрели... Причалили к гранитному кольцу. «Замкнули кругосветку»! Молча сидели..

— Ну... кто со мной в разведку? — Федя бодро произнес.

Все вызвались! Ну а кому — катер сторожить? Неважно. Бомжи местные посторожат. Не забыли, наверное, еще, какой мы им праздник тут устроили? Надейся и жди!

Вылезли по ступенькам. Обошли дом-утюг, подошли к нему со стороны площади.

— Вот сюда, в арку, — вяло Федя кивнул. И не двинулся. — Боюсь!

Боевой офицер, воевавший в Афганистане, но — понимаю его: тут не душманы, тут — свои... Волнений больше.

— Давай сперва в «Корюшку» зайдем, — пробормотал Федя.

Тяжелые деревянные столы и скамейки, чад, гвалт. Федя лишь глянул в угол, где шумела самая пьяная компания, и сразу же рванулся назад. Но было уже поздно.

— Папа! — раздался отчаянный крик. Из засиженного пьяницами угла метнулась толстая, опухшая женщина. Федя закрыл глаза.

— Папа! — Она целовала его. Федя приоткрыл наконец веки. — Папа! Не плачь! — Грязной рукой она подтирала ему слезы. — Я комнату не продала, не волнуйся!.. Но Семен Георгиевич продал... там уже ремонт, — виновато вздохнула. — Ну... посидишь? — Она неуверенно кивнула в сторону своей забубенной компании. Мы воровато переглянулись. Вообще, после долгой «засухи» на воде, где нельзя было толком расслабиться, сейчас бы хорошо снять стрессы — прошедшие и, главное, будущие, размочить их в пиве. Федя почувствовал это.

— Ну ладно, присядем, — тяжко вздохнул.

— О, Люська! Сколько женихов тебе батька привез! — крикнули из угла. Федя своими глазками-буравчиками туда пальнул. Больнее, видимо, не было темы для него.

— Только не с твоими! — буркнул Федя, и мы сели за другой стол.

К нам приблизился изысканный бармен — набриолиненный, прилизанный, холеный, держа руки с ухоженными пальчиками перед жилеткой, словно брезгуя тут к чему-либо прикасаться. Обменялся взглядом почему-то со мной: мол, вы же понимаете, как я ко всему этому отношусь! Почему-то именно мне доверил это понимать.

— Здравствуйте, Федор Кузьмич! С прибытием! — вежливо приветствовал Федю. — Наконец-то я вижу тут интеллигентную компанию!

А мне казалось, что мы выглядим как бродяги.

— Могу я вас угостить?

Помедлив, Федя кивнул.

Бармен грациозно удалился за кулисы и вскоре торжественно выплыл с подносом, на котором стояли две бутылки пива и брякали фужеры, чистые и красивые, совсем не такие, как у прочей шантрапы.