Валерий Попов - Через Лету обратно (Запоздалый шестидесятник) [журнальный вариант]

— Нет уж! — раздувая ноздри, проговорила она. И ярость ее, что удивительно, была обращена на меня. — Это пишут обычные люди нашей страны. И ты, если еще кем-то себя считаешь, обязан это читать!

Глаза ее просто сверкали… как у какой-то Шарлотты Корде!

— Обязан? Да мне и так есть на что посмотреть! — Я обвел радостным взглядом сияющую, окружающую людей еще с XVIII века эту обитель духа и утонченных наслаждений.

— Нет, ты смотри! — своим глубоким баритоном произнесла она.

— Ну хорошо. Если ты считаешь это моим долгом!.. Хотя считаю, что у меня нет долгов. Ладно, покажи!

Она протянула мне трубочку, и рука ее, я заметил, дрожала.

— Не вижу!

— Ну тогда я прочту! — произнесла она мстительно, но месть опять же, как ни странно, была направлена на меня. — Я вывесила этот снимок. Сделала нейтральную, в общем, надпись. «Пожирательница устриц». И как это прокомментировали они? «Такого она в рот еще не брала»!

— Я вообще не понимаю… где ты такое берешь? Кто мог написать это?

— Дрищ, — вздохнула она.

— Так это сам ихний гуру?!

Она устало кивнула.

— Господи! С кем ты имеешь дело? Зачем?

— Я имею дело с больными людьми!

— Как… с больными? — пробормотал я, снова откидываясь на спинку, на этот раз с чувствами уже непонятными. — И ты… знаешь об этом?

— Еще бы! — гордо произнесла она.

— А на хрена?

— Ты что же? — поглядела на меня. — Считаешь, что больных надо… кидать и не оказывать им никакой помощи?

Вот она когда расцвела!.. И стала даже выше меня, буквально на голову!

— Ладно! — проговорила она. — Сеанс психоанализа!

— Вообще-то не посещал и не собираюсь. Сам прекрасно справляюсь. Но ради твоей карьеры на этом поприще… Ну, давай!

— Тогда скажи, когда ты на это фото смотрел, у тебя никаких низменных мыслей не возникало?

— Н-ну… Возникало. Но есть же культура! Ну и какая-то доброта! А кто других топчет, тем их мерзости надо засовывать обратно в рот!

— Господи! Как ты отстал! Даже больше, чем я думала вначале!

…Она, оказывается, «думала вначале»? Жалко, что об этом не знал!

— Так вот, профессор Малофеев открыл… он, кстати, у нас на курсах преподавал… Ты что, не знаешь профессора Малофеева?

— Нет. Так же, как и Дрища! Вот Руссо знаю, а Малофеева — нет!

— Ну ты отстал уже на эпоху! Видимо, после Маркса никого уже не читал!

— И Маркса не читал.

— Это чувствуется. А вот я читала! Ладно, — почти миролюбиво сказала она. — Вернемся к профессору Малофееву.

— Не скажу, что это вызывает во мне большую радость!

— Нет, слушай!

Прямо горела желанием вбить в меня свои немногочисленные… (как сказалось, так оставлю) знания.

— Изучая, кстати, Фрейда и Юнга, он открыл, что с точки зрения психологии мерзости непременно нужно выговаривать! Это спасет человечество!

«Ты — смерть моя!» — хотел выкрикнуть я, но сдержался. Сказал несколько иначе:

— Да, в человеке есть грязь. Но она не в природе, а в мозгу. Но существует уже культура. И доброта. Существовали, по крайней мере, до последнего времени. А мерзость возникает именно тогда, когда ее выговаривают! Причем всегда с желанием навредить! Собирая все самое дрянное в себе и такое же пробуждая в людях! Зачем? Пусть, как ты считаешь, это кого-то спасает, а я вот от этого погибну. Прямо сейчас!

Она посмотрела на меня:

— Господи! Я, как всегда, забываю, с кем говорю. Ну прости! Прости! Меня только могила исправит.

— Не могила, а я.

Мы поцеловались.

— Ну все. Нам пора. Спасибо за чудесный вечер!

— А мы… уже? — растерянно озиралась вокруг. Видимо, считала этот вечер незавершенным.

— Нас ждут в Доме приемов нашего посольства на Рю-де-Гренель.

— А вай-фай там есть?

— Ну разумеется, есть!

Мы рассчитались с официантом и любезно простились с ним.

И мы вошли в Дом приемов. Старинный, мощенный плитами двор, витая мраморная лестница с люстрами и большой зал.

Тут наконец-то мы встретили всех. Два самых близких друга-коллеги с долей изумления подошли ко мне.

— Ты где же был? Почему я на ярмарке тебя не видал?

— Вон почему! — указал второй.

Римма в вечернем платье любезничала в другом конце зала, заполненного гостями, с Дери Нога.

— Ну ты даешь!

Да уж! Обязательно нужно было проникнуть сюда, иначе она непременно бы написала и отправила: «Везла, дура, роскошное платье, а вместо приема оказалась в вонючем участке!»

Но, к счастью, ведь было не так! Это был настоящий прием!

Однако когда мы уже возвращались в роскошном такси, она все же не удержалась и протянула аппарат: