Александр Кулешов - Арбатские подворотни

Наташа никак не могла решиться начать разговор. Наконец, как человек, ныряющий в холодную воду, она перевела дыхание и сказала:

— Игорь, ты не будешь меня ругать?

— За что, Наташка, родная?

— Тут одна неприятность вышла. А я… я оказалась не на высоте.

— Да что произошло?

— Помнишь, как мы познакомились? — она подошла к нему, обняла, заглянула в глаза. — Помнишь? Ты защитил меня от хулиганов, спас…

— Ну уж спас, — Игорь сжал ее щеки ладонями.

— А вот теперь тебя не было рядом, некому было спасать.

Он отпустил ее, отодвинулся, нахмурился.

— Ты можешь толком сказать, что случилось? — в голосе его слышалось нетерпение.

— Да ничего особенного. Видишь, цела, жива, здорова. Просто…

— Ну? — хрипло подбодрил он ее.

— Да я тут была у подружки (Наташа уже жалеет, что затеяла этот разговор), — она у «Сокола» живет. Заболтались, засиделись, смотрю — двенадцать скоро. Вышла, такси нет, спиртовозы, ну, частники, пролетают. Пошла пешком на метро, думала, успею…

— Ну, дальше, дальше…

— А там какое-то общежитие студенческое для иностранцев, возвращались они с танцев или кино, не знаю уж…

— Да можешь ты наконец толком рассказывать! — крикнул он. — Чего ты тянешь?

— Игорь, ну, пожалуйста, не кричи. Ничего особенного. Просто увидели девчонку, окружили, стали острить. Один особенно, красивый такой парень, высокий, курчавый, в оранжевой куртке, как схватит за грудь. Я его оттолкнула, а он матом. Другие хохочут — я закричала. А ночью-то никого. Я ноги в руки и бегом к метро. Поверишь, никогда так не бегала. Прямо рекорд побила! Финиш! Игорь, ты что! Ты…

Она испугалась. Он стоял бледный, крепко сжав челюсти. Лицо его стало некрасивым, глаза сверкали. Она не только никогда не видела его таким, она даже не представляла, что он таким может быть. Словно памятник жестокости и беспощадности.

— Ты сказала, у метро «Сокол»? — он говорил очень тихо, почти шипел. — Адрес?

— Не знаю, Игорь, ну ты что! Я посмотрела: Первый Балтийский переулок, дом номер шесть, корпус восемь. Думала, если в милицию придется заявлять. Ты думаешь, надо сходить в милицию? Я не знаю, где там, и потом свидетелей не было.

— Наташа, — теперь он говорил спокойно, только глаза его стали как льдинки, — ни в какую милицию ты не пойдешь. Вообще забудь об этом. Значит, в оранжевой куртке, говоришь, курчавый, высокий? Корпус восемь?

— Игорь, ты что хочешь сделать, Игорь! — она вцепилась в него испуганная, встревоженная, забыв, что сама провела эту игру, что добилась цели. — Не смей ничего делать! Слышишь! Господи, зачем я все это рассказала! Я же знала, что ты будешь сердиться, Игорь…

— Успокойся, Наташка, ничего не будет. Все нормально. Давай посмотрим этот фильм, помнишь…

Он взял себя в руки. Даже посмеялись над чем-то. Посмотрели какую-то мелодраму, снова пили кофе, снова любили.

Наконец Игорь ушел, договорившись, что позвонит через пару дней, когда у него будет свободный вечер.

Когда он ушел, Наташа легла на диван и долго плакала. Слезами выходило нервное напряжение последних часов, дней; страх, злость, тревога, разочарование. Ну вот она и выполнила приказ Гора, отработала золотистый каракуль, заплатила за сохранение своей постыдной тайны. А Игоря предала, обманула. При воспоминании о разыгранной сцене щеки ее начинали пылать, глаза вновь и вновь наполнялись слезами. Господи, какая же она стерва! Но что делать, она почти физически ощущала, как замыкается вокруг нее безысходность. Только бы Игорь не натворил чего-нибудь! Только бы не натворил. Неужто Гор не мог найти других путей, чтоб отомстить этим студентам? Чем они ему так досадили?

Такой всепоглощающей, слепой ярости Игорь еще никогда не испытывал. Казалось, красная пелена опустилась ему не на глаза, а окутала весь мозг, пронзила все тело. У него дрожали руки, на лбу выступил пот. Он вынужден был остановиться у автомата с газировкой и выпить два стакана подряд. Он не в состоянии был рассуждать.

Наконец, когда он пришел в себя, оказалось, что голова его пуста, точней, проносились в ней отрывки из каких-то фильмов, книг, заметок в газетах и журналах, воспоминания о проведенных «акциях». Сцены избиений, драк. Он сжимал кулаки, тяжело дышал.

Он плохо спал в ту ночь.

А на следующий день, благо повезло — он рано освободился, Игорь был в «Гармонии». Он уже успокоился. Но, чтоб успокоиться еще больше, особенно долго тренировался, прямо-таки изнурял себя, переводя нервное напряжение в напряжение физическое.