Александр Кулешов - Арбатские подворотни

Тутси не могла заснуть. Пошла за снотворным, высыпала на ладонь пилюлю. И вдруг застыла неподвижно. Пилюля? И еще вон в пакетике. Есть и второй, нераспечатанный. Сколько же там пилюль всего? А сколько нужно?.. Она продолжала стоять. Как было бы все просто — заглотнула все эти пилюли и легла и, засыпая, думала бы об Игоре, о том, что он рядом. Было бы ей так хорошо, спокойно, радостно. Зачем просыпаться?

Тутси вытерла потный лоб, проглотила пилюлю, запила водой, залезла под одеяло.

Гор позвонил после полудня.

— Я сейчас заеду, — сказал он сухо и положил трубку.

Тутси привыкла ночевать то в своей квартире-крепости, то в этой — «служебной». И там и там имелось все необходимое, чтобы привести себя в порядок. Когда раздался звонок, она была готова, в полной форме, только лицо оставалось бледным, да и глаза у нее сегодня, в этот солнечный весенний день, были совсем осенними.

Гор поздоровался коротко, сдержанно, без обычных шуток и комплиментов. Они молча сели в машину и поехали. Куда он ее везет? Он довез ее до Ленинградского рынка. Остановил «Жигули», и дальше пошли пешком.

— Запоминай дорогу, — коротко приказал он.

Дошли до Головановского переулка, свернули к скверу, остановились поодаль от дома 6.

— Видишь тот подъезд? Запоминай, он посредине между кариатидами. На всякий случай запомни номер дома, название улицы. Запомнила? О’кей. Вот здесь, когда ты возвращалась поздно от подруги, к тебе пристали. А тот, высокий, красивый, курчавый без шапки, в оранжевой куртке, схватил, пытался обнять, говорил плохие слова. Ты еле убежала, плакала всю ночь. Негодяй! И никто его не наказал. Понятно? Вот такая… версия, да?

Они повернули обратно.

— Все запомнила? Повторять не надо?

— Запомнила, — покорно сказала она.

— Завтра, когда увидишься с Игорем Лосевым, сделаешь все, как я сказал, понятно? Ты потратишь на это время. Я хорошо заплачу. И не беспокойся, девочка, все пойдет хорошо. В понедельник позвоню.

Он довез ее до дома. Предварительно завез на рынок и купил огромный букет. Расстались молча.

Тутси была очень молода и жизнерадостна. Она была оптимисткой и не сознавала, как страшно то, что происходит с ней. Вся сила ее оптимизма, молодости, неопытности вступила в бой против мрачных мыслей, против страха, тревоги. Постепенно она примирилась с судьбой. Ну что делать, раз все так вышло? Придется подчиниться. Ей было немного стыдно перед Игорем за предстоящий обман, немного страшно за него и боязно Гора: вдруг он еще чего-нибудь потребует. Но в конце концов, не так ужасен черт, как его малюют. Ну набьют морду этим студентам, что, первый раз, что ли…

Одно она решила твердо: Игорю все подробно опишет, но сама туда не пойдет, ни за что! А Гору соврет. В оранжевой куртке. А если Игорь врежет другому — в синей или черной? Подумаешь — все равно ни тот, ни другой к ней не приставал, — простодушно рассуждала Тутси, — так какая разница?

В воскресенье Игорь явился, как всегда, ни свет ни заря.

Наташа, уже приученная к этой его манере (ну не понимал он, что люди могут спать до двенадцати!), ждала Игоря со своим кофе и горой бутербродов. Кроме кофе, она ничего готовить не умела, зато умела иметь в изобилии черную, красную икру, разные деликатесы. Игорь забывал спросить, откуда это все, но поглощал с удовольствием.

Свидание, как обычно, началось с любовных утех, которые затянулись на долгие часы. Кофе остыл, бутерброды покорно ждали своей очереди, наваленные в громадную хрустальную с серебром чашу для пунша (подарок одного шведского друга).

Пока изнемогавшая, счастливая, еще не остывшая Наташа лежала на смятой постели, не в силах шевельнуться, Игорь смотался под душ, разогрел кофе и набросился на еду. Он был голоден.

Наконец Наташа с трудом встала и некоторое время сидела, спустив на пол обнаженные ноги, глядя умиленным взглядом, как он ест. Потом проковыляла в ванну и вскоре вышла оттуда свежая и благоухающая, с невысохшими капельками воды на плечах и груди.

Они по заведенному обычаю обменялись новостями их жизни за космически долгий период, что они не виделись, — три дня. Это всегда было для Наташи трудным испытанием — приходилось что-то придумывать, заполнять разными непроисшедшими событиями те пустоты, что образовались на месте событий происшедших, но о которых она не могла рассказать.

Что касается Игоря, то, поглощая бутерброды, он азартно повествовал о Лембрэде, о неудавшейся попытке Люськи-культуристки стать «мисс космос и окрестности», сданном на курсах экзамене, о «Ракете»…