Лев Сокольников - Распишитесь и получите

— Время делать заявление: враг кто лишил тебя крова, имущества, или отнял жизнь родных.

— Неправильная постановка вопроса, у лишённых жизни нет врагов.

— Как так?

— Так: кто-нибудь один из загробного мира написал жалобу на своих убийц? Не было, нет, и не будет жалоб а на древних врагов следует катить тару без устали и постоянно, нужное и полезное занятие, и не так, как катят бочку ваши СМИ.

— Чем не нравятся наши СМИ, какие недовольства, где видишь проколы в работе СМИ?

— Ну, как же! Вот что вещает в мелкофон репортёру областного телевиденья твоя землячка о днях оккупации:

— Я коренная жительница города — называет дату появления в свет, в один год родились, «погодки».

— Начало стандартной биографии граждан страны саветов, привычка, грустный год савецкой истории… Назвать какие-то годы «прекрасными» крупно грешить, ваши плохие времена менялись на «хуже некуда».

— Хорош и третий вариант «из куля в рогожу», годится «из огня да в полымя».

— Далее «мемуаристка» указывает адрес проживания на начало войны.

— Недалеко от меня?

— Не совсем, в паре сотен метров от станции. И быстрый переход к ужасам по заказу:

— Помню издевательства фашистов, страшные бомбёжки. Рушились дома, горели, гибли люди, а нас с мамой и сестрой, видно, спасал господь бог — вот оно, сказалось вредное влияние «совецкого правдивого кино»!

— Спросить бы: как издевались проклятые фашисты? — не ответит старая лахудра:

— Помню, что издевались, а как — забыла…

— В психиатрии и не такое случается.

— Забавно выглядит: шестилетний малый, сидел в густом погребном мраке, вдыхал в изобилии сероводород без страха отравиться, не отставал от других в испускании газов ослабевшим сфинктером заднего прохода, а девочка, ровесница, презрительно плюнув на страхи, бегала в город любоваться картинами рушившихся домов. Если взять в соображение, что Люфтваффе разбойничало в тёмное время суток — выразить словами героизм девочки-пионерки не получится.

— Старушки с памятью на пятьдесят процентов и громадным талантом врать делают историю. Простим старушку, и она с мокрой промежностью умирала от страха в земляной яме в звании «погреб», ныне берёт реванш за прошлое и шпарит в тему. Обычное ваше стандартное враньё по указанию «сверху» с добавлением соуса «веяния времени»: «господь бог» не всех спасал, кого-то и лишал пребывания в лучшем из миров.

— «Бог» выборочно спасал, люди не указ богу в вопросе кого казнить, кого — миловать. Бесяра, вводишь в искушение и толкаешь сделать заявление «подруге дней моих суровых»:

— Слышь, старая кошёлка, не иудейский бог спасал ваше семейство, это вражеские авиаторы не прицельно бросали смертоносный груз на головы наши.

— Старушка возмечтала писанием мемуаров заработать.

— Напрасные мечты…

— Почему?

— Чтобы относительно внятно выложить воспоминания на бумагу нужна тренировка в писании предложений не ниже уровня седьмого класса старой школы как у тебя, в одиночку не осилит, на придумках о «рушившихся домах» далеко не уехать. Старушичья память ни к чёрту и правдиво рассказывать события времён оккупации надёжно упущено. И в грамоте пробелы приличные, сама не справится, а вселяться нашим в такое удовольствие нулевое, всё едино, как вам тюремное заключение.

«…мы очень голодали, мама в начале войны всё, что могла, обменяла в соседних деревнях на продукты…» — и без подмены порядка следования газетных ужасов о прошлом враньё само вылезет наружу. Силён закон «Мешка и шила», но почему многие пишущие об этом забывают — не понимаю.

— Тётя заказ выполняла. Не знаю, как у бесов, а среди нас живут обманы Простой и Сложный, настолько сложный, что на правду похож. Ныне братанЫ, подчиняясь веяниям времени объединились в фирму «Развод», следом идут сестрички ложь Простая, ложь Наглая, а старшая над ними мать Клевета. Что тётя несла в микрофон репортёра — в народе имеет простое определение: «пиздёшь».

Случается, братец Обман и сестрица Клевета в союзе с двойней Ложь Простая и Ложь Наглая, выливают капли сгущённой Правды, или разводят водой, а Пиздёшь и запаха правды в себе не содержит. Пиздила тётя, а на какую нужду врала — не смогла бы пояснить, даже если и крепко взять за жопу.

— Не стыдно старую бабку брать за жопу? Сама мысль неприятна, а не то, чтобы действие! Тётка схожа с давно погашенной совецкой облигацией, кого брать-то? Не противно? Соври старушка «помню-забыла» побывавшим в подобной обстановке — и соответствующий ответ получила: