Лев Сокольников - Распишитесь и получите

Статей наказания за пропаганду вражеской идеологии хватало, но злобной и страшной выступала пятьдесят восьмая с параграфами («политическая»), коя меньше «червонца» изоляции от общества с отбытием наказания на золотоносной магаданской земле.

Пятьдесят восьмая позволяла одним гражданам «страны советов» держать мысли в адрес других:

— Враг народа! — пятьдесят восьмая царила на необъятных просторах «страны советов», но какова была сила в местах, где отбывали наказание получившие «царицу» ни бесу, ни секретарю неизвестно.

— Во всякой стране поутру следующего дня после указа об отмене «эры большого страх» приходят «политические подснежники» с необъяснимым свойством: царил запрет на хулу в адрес власть предержащих — молчали, сняли запрет — хула попёрла на снявших ограничения.

Душам, когда-то осуждённым по «пятьдесят восьмой», ныне дозволено задавать вопросы потомкам:

— За какой хер сгинули!? — на что живые отвечают:

— Ни за хер сгинули, впустую! — не нужно мёртвым отвечать, знают, сами были такими, как и потомки.

— Нам по барабану ваше прошлое — с коих пор ударный инструмент превратился в освободителя от забот остаётся невыясненным.

Затравленность любой степени и длительности рождает вопрос:

— Какова длина послевоенного времени в стране советов: год, два, десять? Или и до сего дня время послевоенным выглядит, но без комендантского часа? «Напряжённо трудовым, с полной отдачей сил, способностей и талантов на всех участках деятельности»? — прут куски передовиц савецких газет, и не все враз, как глисты, но порциями.

Тема сочинения вольная, без конкретики (ФИО), а буде кто увидит полёт камня в свой огород — так это работает старое «на кого бог пошлёт»

«…и да поможет мне бог…» взято из текста присяги в судах заокеанской державы, но в отечественных судилищах до клятв пока не дошли.

— Клятвы впереди, не спеши, «не торопись-пись-пись», государство не позволит законотворцам за большие зарплаты расширять зады без выдачи продукции. Что выдают тёти и дяди в высшем органе отечества?

— Законы…

— Правильно, законы-указания как вести себя рядовым гражданам, клятвы в судилищах заокеанской державы ненужное сотрясние воздуха, атавизм, пройденный этап, приевшийся обычай, не впечатляет. Лозунги, законы и клятвы нуждаются в обновлении, без обновления «друзья» человека тускнеют и обесцениваются до нуля и подлежат отмене.

Все и враз законы, лозунги и клятвы на века не делают, что-то нужно оставлять идущим следом.

На днях соседка пришла:

— Дом продаю… — печаль в голосе — барахла набралось, выбрасывать жалко, привычка… зайди, посмотри, может, что и сгодится… Забери.

— Своего барахла не меньше… — не высказал, мыслишка удержала: «в чужом барахле любопытства больше, притягивает вопросом «вдруг ценнее моего окажется!?»

— Чего гнездо покидаешь? Выросла в доме, жизнь провела, состарилась? Не жаль?

— Жаль, да одна осталась… Ушло прошлое, сгинул прежний уклад а как управляться в одиночку старой бабе? В доме мужик нужен с руками не под хер заточенными, или кто-то иной рядом, а старой бабе одной в пустом доме — горше смерти. Жила мать — вроде бы ничего, за мать держалась, и мать держала, а умерла — впору следом отправляться.

— Верно. И мужики не вечные, сдают и мужики… Приду, посмотрю.

Обогащение барахлом соседа волнительный момент когда сосед из плеяды миллионеров, а если такой как и я ничего полезного «в закромах родины» не окажется.

— Но пошел…

— Да, знал, барахло соседки не ценнее моего, барахло и есть барахло, а вдруг… Знакомо великое и волнующее «вдруг»? Зачем откладывать встречу с «Вдруг»? Чужое барахло всегда будет ценнее собственного. Кроме того: когда несу добычу в норку заряжаю груз «энергией любви», есть такая, открыли. Отныне оно моё, и не важно, как попало в руки. Чужая милая вещь, придёт твой час, не помру, пока не пущу в дело, послужишь во благо хозяина!»

— Как на каждый кусок суши планеты Земля выпадает месячная норма небесной влаги — так и в каждую вашу голову приходит определённое количество мыслей в одну единицу времени.

— Верное сравнение, но сказать «затопили и очаровали сознание» не могу, слишком.

Пришёл на двор, увидел «добро», оценил глазом, и жилка частного домовладельца взяла слово: «кое-что могло пригодиться, но тащить не хочется, да и складировать негде…» — лирические мысли о наших жилищах не огласил, придержал: