Лев Сокольников - Распишитесь и получите

— Теперь осознаёшь, насколько я был прав, когда вторгся в твоё сознание в жаркий день на диване? И потом, когда волновался, какими словами отвечать на шестнадцать вопросов «Карточки претендента» плюс «удастся получить воздаяние получить воздаяние за прошлое, или отцы-командиры придумают массу доводов и объяснений в отказе выплаты?

— С естественным желанием ограбить меня? Нет слов! — ответил другу с не меньшей эмоцией.

Так закончился первый этап (транш) гашения забытых претензий к правопреемникам бывших работодателей:

alles, ничего в прошлом нет, по нулям, кроме памяти, а память валютой не оценивается. Вот бы и её обменять на марки, продать?

— Раскатал губы!

Осчастливленный валютой возвращался в берлогу, временами щупая зашпиленный булавкой нагрудный карман рубашки: «не исчезло прошлое, на месте»?

А если потел? Стал бы нашедший не причитающуюся иноземную искать растрёпу, потерявшего компенсацию за прошлое? Нет, слишком велик подвиг возврата иноземной валюты в «трудный переходной период в стране», а потому манипуляции с ощупыванием нагрудного кармана были излишни. Когда мысль о возможности безвозвратной потери основательно утвердилась — улыбнулся и повторил слова романса:

— выяснение, каким добром «была душа полна» испортило настроение окончательно: перевес в душе был на стороне плохих наполнителей, «численный перевес оставался за ними. Хорошими были марки, а семейные «дыры», кои мечтал заткнуть свалившейся иностранной валютой — виделись громадными, мрачными и отвратными. При любом раскладе в ограничении желаний, чужие марки не могли выполнить возлагаемые задачи: «дыр больше, чем марок, и все — «чёрные». Совсем, как в Космосе…»

— Не фантазируй, о «чёрных дырах» Космоса ничего не знал. В сознании другое вертелось, помню:

— Эх, ну почему не больше марок!? Только и всего на наши голодные зубы, такая малость!? — расклад марок на количество голодных зубов не добавил приятных мыслей, но убавил звучание тех, кои были до начала подсчёта: на зуб приходилось совсем мало, зубы перевешивали марки, отчего радость от валюты сходила на «нет».

— В оккупацию марки в ходу были, вот и опять они, всегда и везде эти вечные немецкие марки!

Первая порция марок (транш) растаяла до удивления быстро и незаметно. Оно и понятно, иностранецы, опыта слежки за инострнцами не было, это не свои отечественные на то время «деревянные» рубли.

Удивительно быстро, быстрее мартовского снега, и оставив лужицы приятных, волнительных и обнадёживающих сообщений в центральной прессе:

— Правопреемники прежних работодателей произведут точные расчёты и подбросят валюты! Ждите! — вечное и могучее наше «ждите»! Мы «ожидающая» нация, нам от рождения и до смерти приказано:

— «Ждать»! — иного и лучшего, чем располагаем на данный момент, не имеем.

Чужое, непонятное «транш» не пугало, быстро прижилось и вселяло надежду, что следующий друг «транш» окажется упитаннее первого.

Бодрила строка воинственно-патриотической песни «да, мы умеем воевать…», вселяли веру в приход прекрасного будущего, кое обязательно придёт вслед за валютой.

По окончании труда по написанию «Прогулок» не собираюсь складывать руки на животе, или «почивать на лаврах», но предложу компаньону заняться сочинением бодрых песен: на песнях можно заработать больше, чем на писании сочинений сомнительного содержания. Кровь из носа, а первый песенный труд будет жизнеутверждающим, бодрым, в темпе марша с чужими словами нашей правки:

— Валютная тема бедная, низменная и не достойна внимания. Жду от вас такого будущего, которое стоило бы воспеть — заметил соавтор.

Время шло своим порядком с нечастыми, но приятными шутками памяти над всем телом:

— Это не всё» — обещанная повторная встреча с иностранкой по имени «Валюта» развращала и не давала ясности: «сколько будет встреч до окончательного разрыва? А, что, если совестливые иноземцы собираются компенсировать «житие мое» до финала»!? Ведь есть народ, сосущий немцев шесть десятков лет… Вот бы и мне устроиться на манер «обиженного» народа! Сколько сегодня сосущих Германию? Хватит сосков у старушки на всех?

Претендующие на выплату граждане не знали, чего и сколько получат за неудобства, причинённые когда-то иноземцами, а потому не волновались и сочинениям о размерах суммы выплаты не предавались: