Даниэла Стил - Зов предков [litres]

Тристан уехал, а Вачиви позавтракала и, взяв с собой слугу, как того требовали приличия, отправилась прогуляться по городу. Она ходила довольно долго; узкие парижские улицы в конце концов привели ее на набережную Сены, и Вачиви почти час стояла там, глядя на воду, на проплывающие мимо суденышки и лодки, на мосты и красивые здания на противоположном берегу. После Нового Орлеана большой город ее уже не пугал, а Париж показался ей самым красивым местом из всех, что ей довелось увидеть.

Когда оживленная и довольная Вачиви вернулась в особняк, Тристана еще не было, зато парикмахер уже приехал. Он с воодушевлением взялся за дело, и к тому моменту, когда маркиз въехал во двор особняка, Вачиви была уже причесана по последней моде, и две горничные и экономка помогали ей облачиться в платье. Парижская мода сильно отличалась от той, что была принята в Новом Свете: корсет оказался на редкость сложной конструкции, да и нижнее белье было более многослойным и иначе скроенным. В конце концов Вачиви во всем разобралась, и когда она сошла вниз, Тристан едва сдержал восхищенное восклицание. Его индейская гостья была похожа на принцессу.

Сам маркиз был в бледно-голубых атласных бриджах до колен, белых чулках и алом камзоле с кружевным жабо. Волосы его были завиты и напудрены, на туфлях сияли золотые пряжки, на груди горела алмазная звезда, а в руке у него была шляпа с пером какой-то невиданной птицы. Вачиви едва узнала его в этом роскошном одеянии.

Маркиз приветствовал ее восхищенной улыбкой.

– Вы выглядите совершенно обворожительно, – сказал он и, предложив ей руку, повел к карете. По пути во дворец Тристан попытался дать девушке несколько практических советов, но она слушала невнимательно, видно было, что Вачиви очень волнуется. Тогда он завел с ней шутливый разговор, а потом заговорил о том, как они вернутся в Шато де Маржерак и продолжат уроки верховой езды. Ему удалось отвлечь Вачиви, она немного успокоилась, а вскоре карета уже подъезжала к королевскому дворцу.

Прошедшую зиму король и королева провели в Лувре, но сейчас был уже конец весны, и они перебрались в Версаль – королевскую летнюю резиденцию. На Вачиви произвели большое впечатление окружавшие дворец благоухающие сады, ухоженные клумбы, фонтаны и лужайки, но куда больше поразил ее роскошно убранный зал, в который они вступили, поднявшись по широкой мраморной лестнице. Рассматривать его, однако, было некогда – разодетые в голубые с золотом ливреи слуги, которых Вачиви поначалу приняла за важных вельмож, сразу же провели гостей в кабинет, где их встречали король и королева. Тристан успел шепнуть Вачиви, чтобы она не забыла сделать реверанс сначала перед королем и потом перед королевой.

Вачиви исполнила все безупречно и, что было заметно, произвела впечатление на Людовика, который нашел заокеанскую гостью очаровательной. Мария-Антуанетта, разговарившая со своими фрейлинами, напротив, не удостоила ее вниманием, что, впрочем, было у нее в обычае. Но комплименты, которые расточал Вачиви король, в конце концов заставили королеву повернуться к девушке. Природное обаяние Вачиви сделало свое дело, и вскоре она и Мария-Антуанетта уже разговаривали, как две подружки. Тристан тем временем почтительно отвечал на вопросы Людовика, а сам думал о том, что Вачиви успешно выдержала экзамен – аудиенция у короля и королевы прошла превосходно.

Король не спешил их отпускать. Выслушав доклад маркиза о положении дел в Бретани, он стал расспрашивать гостью о ее жизни на родине. Вачиви рассказала его величеству об отце и братьях, об охоте на оленей и бизонов, в которой ей не раз приходилось участвовать, а Тристан со своей стороны добавил, что его спутница – превосходная наездница. Наконец король их отпустил, и Тристан с Вачиви вернулись в зал, где присоединились к десяткам придворных, с нетерпением ожидавших выхода королевской четы. Вскоре Людовик и Мария-Антуанетта появились в зале, и после приветствий все общество перешло в пиршественный зал, где был сервирован роскошный ужин. После ужина начались танцы. Танцевали, впрочем, не все – многие придворные стояли и сидели вдоль стен, сплетничали, судачили, обменивались новостями. Тристан представил Вачиви нескольким своим друзьям, которые были поражены ее экзотической внешностью, однако никто из них не выказал ни неодобрения, ни презрения, как это было в Новом Орлеане. Французские аристократы оказались людьми воспитанными и образованными, к тому же – что было особенно важно – отличались известной широтой взглядов, которая не позволяла им относиться с пренебрежением к представителю другой расы. Вачиви их заинтересовала, но только как редкостно красивая женщина.