Когда они засыпают, когда выхожу чистая после душа в сухой пижаме, когда наступает ночь, я целую их пальчики и шепотом прошу прощения. Каждый день я прошу у них прощения. Но очень шепотом. Чтобы только не разбудить.
* * *
До рождения первого ребенка я не переносила слово какает. Потом оно прочно вошло в обиход. После рождения второго ребенка я стала спокойно говорить шейка матки.
* * *
Один человек, который должен сделать нам шкафы в квартиру, очень опаздывает по срокам. И мы не можем из-за него окончательно переехать. Вся квартира в пыли, стружках и досках. Мы сушим белье на веревках, хотя в новой квартире стоит новая сушка. Маемся от духоты, хотя в новой квартире висят кондиционеры. Живем на коробках, хотя там – сто пять свободных квадратных метров. Мы разговаривали с человеком по-хорошему. По-плохому. Обещали наказать деньгами. Угрожали кровавой расправой. У человека сто отговорок. Последняя: «Когда я вешал антресоль, то сильно поцарапал палец». И хочется сломать ему этот палец уже в пяти местах, что только усугубит положение.
Сегодня он пришел доделывать шкафы с женой и сыном. Мне не нравится, что в нашей квартире находится его семья, но ПУСТЬ УЖЕ И ТАК. ХРЕН С НИМ. ТОЛЬКО ДОДЕЛАЙ ТЫ УЖЕ!!! Я пригласила домработницу, чтобы она привела жилье в порядок. И вот когда она до блеска отмыла ванную, то они начали там купать своего ребенка.
В нашей ванной.
Они начали.
Купать.
Своего ребенка.
А мы тут сидим. Ждем. Когда сами сможем купать своих детей.
Мой абсолютный гнев пересиливает нескончаемая брезгливость.
* * *
Мама говорит:
– Да ладно тебе! Вот я помню, что когда училась в школе, то одна наша девочка жила в доме около вокзала. Жила на первом этаже. А тогда же ни кодовых замков на подъездах, ничего не было. И вот она рассказывала, что по несколько раз в день к ним звонили люди, чтобы пустили помыться. В основном с детьми. Едут на поезде долго, деваться некуда. Ну и что? Пускали. Это же дети.
* * *
Сегодня мы с Машей (тоже двое детей) обсуждали, что в фейсбук зайти невозможно. У всех какие-то цитаты. Из философов, писателей, политиков. У кого-то не выходит акварель. Кто-то не может решить: все же пилатес или занятия танго. Кто-то публикует фото заката на крыше с запотевшим бокалом белого. Кто-то пошел на курсы по композиции. Какая композиция, ребята, вы о чем?
Я гуляю в парке с детьми и не понимаю, Я НЕ ПОНИМАЮ, я поражаюсь, когда вижу семьи с собаками. Как можно (имея детей) еще завести собаку??? Как люди делают это???
* * *
Такой был день.
Помню, начались съемки второго «Дозора». Снимали сцену, когда мальчик Егор убегает в толпе. Режиссер Тимур Бекмамбетов придумал на площадке, что герой должен кого-нибудь так толкнуть, чтобы сумки разлетелись в разные стороны. Кого толкнуть? Ну, женщину. Какую? Ну, какую-то просто женщину. Где ее взять?
Снимали зимой, поэтому вся группа была экипирована как обычно: яркие горнолыжные штаны и куртки. А я тогда только начинала, не было такой красивой одежды. Я приехала из Барнаула. У меня была дубленка. Мама покупала на последние деньги. В Барнауле без дубленки никак. И вот я в дубленке, которая пахла овцой, если намокала, преданная до зубов процессу, готовая прыгнуть с моста вниз головой, если скажет режиссер. Работала с огромными глазами и пылающим сердцем, чувствуя себя причастной к Великому Происходящему. Так вот, я стою и думаю, что же делать, где взять какую-то женщину, которую можно толкнуть так, чтоб кошелки в разные стороны. Тимур говорит: «Ну женщину какую-то! Обывательница. Простушка. Главное, чтоб ее жалко было». В массовке все капризные, да и лица не те, не нравится никто. Ну нет, и все, не нравится. Короче, убогих не нашли. Я думаю: «Так! Срочно! Обывательницу! Время три часа ночи! Найти! И доставить сюда живой!» И тут режиссер смотрит на меня и говорит: «Да вот хоть ты. В дубленке, самое то! Как раз! Алеська, иди за кошелками!»
В фильм даже вошел этот кадр. Я там есть. И хоть это была ночная смена, утром заняла денег и побежала в спортивный магазин. И купила там самую разноцветную куртку. И горнолыжные штаны со светящимися вставками. И шапочку. И рыдала в примерочной жутко. Мне так хотелось стать, как все, как они! не быть инородной, чуждой, а такой. Своей. Чтобы цеплять рацию на хлястик от куртки и шуршать лыжными штанами, когда идешь по съемочной площадке. Никто этого преображения из мокрой овцы в кинодиву не заметил, конечно. Сколько я с тех пор штанов и курток этих переносила. В шкаф заглянешь – так я просто фанат спорта, действующая олимпийская чемпионка по всем зимним видам. Но до сих пор висит эта дубленка. Дико крутая вещь. Ее не может даже моль дожрать. Моль не берет барнаульский мех. Потому что барнаульская овца очень крепкая, ребята.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу