– Погугли на желтых сайтах. Мы подождем.
– Слушайте, – сказала Кристи, – я просто хочу сказать, что в смысле мачизма Уайетту далеко до Дэнни Зуко.
– Боже, Кристи, – вздохнула я. – В смысле мачизма Уайетту далеко даже до тебя.
В следующую секунду ее кулак молниеносно обогнул спину Рэйчел. Я чудом увернулась от тычка в плечо.
– А ну забери свои слова!
– Правда… – нараспев начала Рэйчел.
– Глаза колет, – хихикая, закончила за нее Линдси.
– Тут занято? – Подошедший Бен кивнул на пустое место.
Я покачала головой.
– Тебя ждет.
Линдси встала и молча поменялась со мной местами. Мне даже не пришлось ее просить. Наверное, в этом и заключается дружба. Бен обнял меня за плечи и притянул поближе. На сцену вышел директор Харгроув, за ним учительница французского мисс Спек.
– Мы хотели бы прокомментировать случившееся сегодня в столовой.
Для выступления директор нарядился в темно-красный пиджак, в котором не было ни одного натурального волокна. Полиэстер буквально сверкал в свете прожекторов. Ходили слухи, что Харгроув купил его еще в 1991 году и с тех пор хранит в кабинете на случай собраний и непредвиденных встреч с родителями.
Он сделал паузу и провел рукой по лбу, будто отбрасывая надоедливую челку. Сейчас его голова сияла лысиной, но, видимо, так было не всегда.
Дай время, и все изменится.
– В ситуациях, подобной этой, очень важно, чтобы вы получали информацию напрямую из источника. – Он произнес это так, будто полицейские каждый день врываются в школьную столовую и заковывают в наручники четырех игроков баскетбольной команды за неделю до турнира штата. – Вот факты: сегодня четверо учеников были арестованы окружным шерифом по подозрению в сексуальных домогательствах и изнасиловании ученицы.
По залу прокатился ропот. Послышались выкрики «да кто это» и «вот дерьмо». Директор Харгроув поднял ладони, ожидая, когда шум стихнет.
– Важно помнить, что все обвиняемые невиновны, пока их преступление не доказано следствием. Также хочу напомнить вам, что единственное место, где может и должно обсуждаться это происшествие, – зал суда, а никак не блоги, веб-сайты или школьные коридоры. Нам поступило строгое распоряжение не разглашать личность пострадавшей…
– Поздно, – пробормотала Кристи.
Рэйчел шикнула на нее – директор Харгроув как раз передал микрофон мисс Спек. В смысле стиля она дала бы сто очков форы прочим учителям. Вот и сейчас ее накрахмаленная белая блузка была заправлена в широкие серые слаксы, а с плеч свисал свитер сочного зеленого цвета. Аккуратное темное каре спускалось до подбородка – с единственной высеребренной прядью на лбу. После того как муж бросил ее в Нью-Йорке, мисс Спек перевезла сына в Париж, а когда он поступил в колледж, вернулась в Айову, чтобы ухаживать за больной матерью. Ту похоронили два года назад. Мисс Спек осталась. Наверное, когда полжизни провел в Нью-Йорке и Париже, нет смысла начинать все с нуля где‐то еще.
– Хочу напомнить, – сказала мисс Спек, – что в этой школе я также выполняю обязанности штатного психолога. Вы можете прийти ко мне с любыми тревожащими вопросами, все беседы абсолютно конфиденциальны. Сексуальное насилие – пугающая тема, часто неудобная для обсуждения. Пожалуйста, не стесняйтесь делиться своими переживаниями с родителями, мной или другими учителями. Вы всегда можете отправить мне письмо через сайт школы или застать в кабинете французского. На доске объявлений есть мой электронный адрес и вся контактная информация.
Микрофон снова перекочевал к директору Харгроуву.
– Помните, что следствие еще длится. Мы будем сотрудничать с полицией. Возможно, некоторых из вас попросят сдать телефоны и планшеты. Известно, что на месте происшествия делались фотографии и видеозаписи. Если вы располагаете свидетельствами любого рода, пожалуйста, не молчите. Мы поможем перенаправить их в соответствующие инстанции.
Последнее заявление произвело эффект гранаты, которую с выдернутой чекой закинули под трибуны. Вокруг меня сидела баскетбольная элита Корал-Сэндза. Все они были на вечеринке у Дуни, и все по тому или иному поводу доставали тогда телефоны.
Рэйчел и Кристи защелкали по экранам как сумасшедшие. Зал со скоростью пожара охватывал ропот.
Вот дерьмо.
Никто не отберет у меня телефон, уж поверьте.
Да они сдурели.
Фашисты! Они не имеют права.
И кто будет выигрывать им штатские?
Читать дальше