Виктор Квашин - Люблю тебя, как Море

— Оля, да я же не в том смысле. Я хочу вам показать настоящее судно ледового класса. И пусть попробует кто-нибудь хоть посмотреть не так! Вы думаете, женщины на пароходы только за «этим» ходят? Водят же и жён, и сестёр, просто знакомых — именно посмотреть. Клянусь честью, что вреда вам не будет!

— Как морской офицер в девятнадцатом веке, «честью»? Хорошо, я пойду с вами. Но мне же переодеться надо.

— Да вы замечательно одеты! И не в ресторан же идём, на рабочее судно. Пойдёмте!

Слегка выпивший вахтенный у трапа скорчил понимающую ухмылку и издалека заорал:

— Привет Серёга! А кого это…

Но Серёга так на него глянул, что тот мигом переменился в лице и вполне культурно выговорил:

— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста!

Оля улыбнулась и ничего не сказала.

Серёга начал с мостика, с ходовой рубки. Оля ходила по огромному застеклённому помещению, всё разглядывала, трогала пальчиком.

— Серёжа, а где же штурвал?

— Штурвалы теперь только в книжках. Но мне ещё досталось постоять за настоящим штурвалом. Вот, ручка, видите, своего рода «джойстик», электроника.

— Жалко… А секстан у штурмана есть?

— Может и есть где-нибудь у капитана в сейфе, как реликвия. Я же вам говорю, электроника. Кнопку нажал — и считывай своё место в открытом океане.

— А это локатор?

— Да. Только сейчас он выключен.

— А это, наверное, гирокомпас, — она сказала «гирокомпас» с ударением на последнем слоге, по-морскому.

— Да. Репитер. Сам гирокомпас внизу. Откуда вы знаете такие названия?

— Читала. Интересно было. У меня память хорошая.

Потом Серёга повёл Олю на главную палубу. Третий трюм был открыт. Оля заглянула, ойкнула.

— Глубоко как!

— А какая у судна осадка?

— А водоизмещение?

— А сколько груза берёт?

Серёга не переставал удивляться её осведомлённости.

Прошли по внутренним коридорам надстройки, спустились в машинное отделение. Серёга помахал вахтенному мотористу, показал на спутницу. Тот утвердительно кивнул. В машине не принято общаться голосом, всё равно ничего не слышно.

Придерживая Олю за локоть, чтобы не поскользнулась на начищенных до блеска стальных плитах, повёл её к главным двигателям.

— Какой грохот! — прокричала на ухо Оля.

— Это вспомогательный только работает. А когда главные — о-о-о! — прокричал он в ответ и показал жестом на уши.

«Хватит, пошли наверх» — показала Оля тоже жестами.

Теперь Серёга привёл её в свою каюту.

— Вот, смотрите, как живут современные моряки.

— Культурно. Умывальник. Занавесочки. А картины тоже в каждой каюте?

— Нет, это моя. Я её по всем пароходам вожу. Айвазовский. Репродукция, конечно. Нравится мне. Присядьте, Оля, устали ведь. Весь день на ногах, да я вас по трапам поводил, — он выставил на столик яблоки, шоколад и бутылку вина. Он знал, что нравится женщинам. — Не желаете освежиться?

Оля пригубила бокал, отломила кусочек шоколадки.

— Хорошо тут у вас, Серёжа. Спасибо. Мне уже пора. Что же вы меня гипнотизируете? Мы же договаривались! Слово офицера…

— Ничего я не гипнотизирую. Проводить вас хотел.

— Только до автобуса.

— Так темно уже.

— Я не боюсь.

Судно стало в ремонт. Половина команды списалась. Приходилось работать весь день, да ещё и вахту стоять. Обещали заплатить за переработку. Но Серёга плевал на заработки, он хотел видеть Олю. На визитке был только её рабочий телефон. Да и что скажешь по телефону?

Он всё откладывал визит в отдел кадров. Уходить в рейс прямо сейчас не хотелось, а ведь предложат — не откажешься.

Вовсе некстати пришла «проведать» Тонька. Она теперь буфетчица на судне, стоящем на соседнем причале. Серёга угостил даму вином, потом вежливо выпроводил, сославшись на дикую усталость. Тонька обиделась, ушла молча.

Стали в док. Серёга лишь глянул на заросшее ракушкой днище и сразу пошёл к вахтенному помощнику отпрашиваться.

В магазин Серёга буквально ворвался.

— Оля, мы в док стали. Пойдём скорее, мне всего час дали. Ты же никогда не видела ледокол снизу!

— У тебя же не ледокол.

— Всё равно, судно ледового класса, почти ледокол. Ну, отпросись, пойдём, другого раза может не быть.

Они ходили под днищем, держась за руки. Оля шла, задрав голову в огромной каске, Серёга её страховал, чтобы не споткнулась. С днища ещё капала вода. Оля только восхищённо ахала.

— А это руль? А винты какие громадные! Почему они жёлтые?

— Бронзовые.

— А вот этого я не знаю, что за дыры такие в бортах?