Степан Зотов - Первый ангел

— Достаточно. Мягко, но беспрекословно сказала Дама. Я же сказала, никакого вхождения, смотри только то, что человек сам тебе показывает, — для усиления эффекта она взяла его руку и обратила на себя глаза.

— Подожди, ты хочешь сказать, что он почувствовал моё присутствие у себя в голове?

— Да, когда ты затронул болезненные воспоминания, которые он сам не стал бы сейчас поднимать. Помнишь, момент расстроенных чувств, это время Нави, когда мы смотрим на мир другими глазами. Неровен час и обычный человек в такой момент поверит в безумное! — руку она так и не убирала.

— Получается, все люди в какой-то степени моги?

— Вопрос философский. Почувствовать клинок в сердце и уметь фехтовать — две большие разницы. Точного ответа у меня нет и даже неточный весьма сложен. Поэтому вернемся к уроку. Я буду держать твою руку и дам понять, когда ты приближаешься к запретной черте. Да и внимания меньше будем привлекать. Парочка, в которой оба молчат и периодически закрывают глаза? Надо хотя бы за ручки держаться, — прежняя озорная колдунья вернулась. Мефистон совсем не возражал, но вслух ответил иначе.

— Придется потерпеть ради дела, — нельзя, чтобы Дама совсем из него веревки вила.

И они продолжили дело. Найдя сгусток мыслей об окружающей обстановке уже было проще распутывать отдельные нити людей. Они погружались в сознание детей, женщин, сотрудников кафе и даже пытались поймать прохожих. Дама сжимала его руку в разные моменты, порой он понимал, что приближается к точке дискомфорта «жертвы», а порой считал, что всё было вполне безопасно. Видимо, у женщин чутье острее на деликатные темы. Мефистона не покидало ощущение, что все видимые им мысли были достаточно образными, мало конкретики, слабые чувства. Пожилой мужчина, оказалось, дал ему самый сильный заряд. Расстроенные чувства, боль и тоска как источник силы — интересная теория. Надо запомнить.

— На сегодня всё. У нас и кофе остыл. Слишком долго сидеть так нельзя, вызовем подозрения. Мы прекрасно поработали. Теперь ты всегда сможешь читать мысли людей без вторжения. Конечно, потом еще потренируешься, не сомневаюсь, — Дама казалось, совсем не устала, хотя сам он готов был закончить уже давно. Даже испарина выступила.

— Ты совсем не устала? Неужели твоё могущество столь велико, а моё мало? — Мефистон искренне недоумевал.

— Ох уж эти мужчины и сравнительные размеры, — Дама улыбнулась и всплеснула руками, — Велико, мало. Навь не знает размеров и каждый принимает её по-своему. Я выбираю легкость, не заморачиваюсь, и не погружаюсь слишком глубоко. Это признак могущества? Тогда да.

— А когда ты читаешь человека, ты проникаешься его чувствами?

— Еще чего, зачем мне брать на себя лишний груз? Ведь мне нужны его мысли, а не отношения! Надо уметь разделять, — Дама была полна торжества.

— Поистине, ты наделена легким даром, — Мефистон не стал спорить. Императив Долгой Войны, ничего о себе, всё о врагах.

— Будь рядом со мной и научишься многому, — Дама посмотрела ему в глаза. Он оценил её выбор фразы. Не «учись у меня», а…

— Сочту за честь, моя неотразимая наставница, — он потупил взор чуть более искренне, чем хотел бы, — Позволь задать еще несколько вопросов.

— Удивилась бы, не услышав их. Давай.

— Ты несколько раз употребила оборот «читать мысли без вторжения», подразумеваю, что можно делать это и со вторжением? И, возможно, есть более прямые способы, чем распутывать нити издалека?

— Если ты можешь подумать о чем-то, в Нави оно есть! Ответ «Да» и «Да». Но эти уроки ты будешь проходить нескоро, в другом месте, и не со мной. Всему своё время.

— Понимаю, принимаю. Раз мы начали говорить вслух, мы можем посидеть еще немного? Анастасия, позволь узнать тебя просто как личность. Просто поговорить? — в этот раз Мефистон прямо и твердо смотрел ей в глаза.

— Могущество, мой друг, не оставляет ничего «простого». Но давай попробуем, немного.

Таинственная Дама не могла не вызывать любопытство с первого взгляда. Всегда интересно, как сказочные принцессы и колдуньи живут помимо своих приключений и волшебства. По мере сближения их судеб и наставничества, его интерес только возрастал. Интересоваться личной жизнью профессора в Институте он, пожалуй, не стал бы, но тут всё иначе. Дама была молода, едва ли сильно старше самого Мефистона. Её манера преподавания и отношения к своим силам не походила на умудренного опытом учителя, скорее старший хулиган учит младшего. Мефистон не находил ничего смешного или хулиганского в психосилах, но отношение Дамы казалось именно таким. Глубокие вопросы о теории Нави, о последствиях для мира и возможностях либо не приходили ей в голову, либо специально скрывались от него. Именно их он и хотел выяснить! При этом важно не выдать себя, не показать лицо Долгой Войны, вообще не казаться слишком умным. Что может быть лучшей маскировкой, чем личный интерес? Особенно когда он взаимный. Взаимный ли? Маскировка ли? «Чёртовы женщины», подумал Мефистон вновь.