Борис Екимов - Осень в Задонье

Но слышат ее не все. У хуторского народа в пору весеннюю много работы: в полях, огородах, садах, на дворах, возле скотины и птицы.

Иное дело — люди заезжие. «У вас тут клево…» — сообщал родителям старший сын Василий, оглядываясь да шумно вдыхая весенний пахучий вей. А дядька его, Яков Басакин, вовсе голову терял, все чаще навещая брата: лодка, удочки, спиннинг, вентеря, малые сетчонки. «Какие щуки…» — стонал он восторженно. Щуки были большие, малахитовой зелени. «Какие лини…» Лини и впрямьсловно дорогие слитки: тяжелые, золотистые. Рыбу Яков продавал, оправдывая перед женой свои отлучки. Получалось душе — отрада. Но лишь набегом, на короткий час.

Старый Басакин к воде и рыбалке был равнодушен. Он тянулся к земному. И потому, услыхав про беду с огородом, тут же примчался. Все увидев своими глазами, он даже лицом изменился: потемнел, поугрюмел.

— Это же настоящая«любская»… — горевал он возле погубленной вишенки. — А это «краснощековский ранний». А это «павловское» яблочко. «Красностоп» — старый сорт, из Нижнего Чира привезли. Это что же за гадытакие?.. Зверье. Не люди, а точно — зверье.

Он все оглядел, горюя, но потом сказал твердо:

— Восстановим. В пятницу приеду, привезу.

СтарыйБасакин и впрямь все привез на машине с прицепом: ящики рассады, новые саженцы. А еще — Яков с дочкой на своей машине подъехали; и с хутора помощь пришла: Аникей с работниками, кухарка Вера, дед Атаман.

За день управились. Огород снова зазеленел, радуя глаз ровными грядами, лунками: помидоры, перец, клубника; саженцами яблонь, вишен, малины.Теперь лишь поливай, рыхли, и все быстро поднимется. Тепла и солнца, слава богу, хватает.

Тревожило иное. Об этом мужики за столом говорили, отобедав и распустив помощников по домам, на отдых, к весенним забавам.

Остались втроем: Аникей, Иван да старый Басакин, который привез из райцентра добрые вести. Ивану наконец-то далидавно обещанные деньги «на создание фермерского хозяйства». Пришло из области подтверждение: «целевые», на покупку скота. Не больно великая, но подмога.

И о другом разговор шел: сегодня огород снесли, в открытую, внаглую. А завтра чего ждать?

— Бычка или телку пригнали? — спросил Аникей.

— Телушка. Какая-то горбатая … На базу держу, пусть обвыкнется.

— Кто пригнал?

— Работник, бич, — и отцу объяснение: — Ибрагим прислал, за потраву, за огород.

— Пусть горбатая … Но все же понял, — сказал Аникей и продолжил: — С Ибрагимом можно договориться. А с этим дуракомАсланбеком бесполезно. Не дай бог, Ибрагим помрет… Асланбек — старший сын. Вовсе узды не будет. Дуракамникакие законы не писаны: ни наши, ни чеченские. Тем болеекогда характер сгальный, занозистый. С ним и отец намучался. А уж без него…

Старый Басакин посетовал:

— Плохой сосед, конечно, не радость. Но от таких, — сказал он твердо, — надо отгораживаться… Землей, — подчеркнул он. — Собственнойли, арендной, но своей, по закону. Двести пятьдесят наших — это для скотины и для сена мало. Я поглядел, прикинул, и еще на семьсот гектаров подал заявку.

— На какую землю, крестный? — встревожился Аникей.

— Твоюне трону, — ответил старый Басакин. — Хотя ты дождешься, что ее из-под носа уведут, пока свою долгую думудумаешь да разговоры разговариваешь. Мы берем по этой стороне речки, вправо до Иловатских граней и вверх до мелов, какие москвичи забрали. Земля будет оформлена по закону — это уже гарантия. По закону можно и действовать. Ты понял меня? — спросил он Аникея в упор.

— Понял, крестный. Давно понял. Да все некогда. Колгота. Но на неделе подъеду. Ты мне подскажешь. Паев я уже набрал на луг … Ис попасами вроде определилось. Сказали, можно подавать заявку. Замотался с этой рыбой. Путина… — оправдывался он. — Сам знаешь, самые деньги. Тем более — думаю менять стадо. Заниматься надо всерьез. Настоящую брать скотину. Не гнутую, не горбатую — поеныши да оборышки — сплошнаяквель, какую кохать надо да бабчить, а заводить настоящее, маточное, чистопородное стадо. Моховы, я слыхал, из Германии, даже из Австралии привезли скотину, — позавидовал он со вздохом. — Тутов — вроде из Дании. Нам до них, конечно, не достать рукой. И молочная порода нам не с руки. Абердинов бы, а лучше — геренфордов. Они проестные: полынь ли, донник, колючка — им все в сладость. Шерсти на них по зиме — шуба. Холодов не боятся. Круглый год на попасе. Из-под снега корма берут. Я их помню: в Суровикино да в Голубинский совхоз привозили целые гурты из Англии. Не скотина, а мамонты. А потом все — на мыльный пузырь: под нож да на свалку. Но до геренфордов нам как до луны. А вот казахская белоголовая есть рядом, в Палласовке. «Красный Октябрь» — могучий был совхоз, племенной. Нынче остальцы доедают. Но скотина еще есть. Я узнавал, разговаривал. Продают. Чистая порода. Подмесу нет. Дороговато. Но напрягусь. Кредит брать придется. Но возьму полсотни хороших телок. Отделю их на ферме. Нынешнихбуду убирать. Не враз, но будет у меня настоящее элитное стадо. Чистопородное. Казахская белоголовая. И можно ее облагородить. Теми же абердинами. Гораздо дешевле получится. Настоящий будет мясной скот … За него можно и цену брать соответственную.