Энн Тайлер - Клок-Данс

– Я понимаю.

Повисла пауза. Питер прихлебнул кофе.

– Наверное, потом я бы смог вас отвезти. Если вы согласны подождать.

– Ой, да мы согласны! – воскликнула Уилла. – Правда, Шерил?

– Ну да…

– Спасибо тебе, милый.

– Не за что. – Питер покорно вздохнул, хотя вовсе не выглядел побежденным.

Опыт подсказывал Уилле, что умелое манипулирование – важный элемент супружества.

После завтрака она, Шерил и Аэроплан отправились на долгую прогулку. Нынче пса взяли на поводок – он пугается, когда переходит улицу с оживленным движением, сказала Шерил.

Дождя не обещали, но воздух казался сыроватым, а легкий ветерок что-то такое сулил. Уилла была в сандалиях и хлопчатобумажном платье. Шерил, разумеется, в шортах. И зачем-то налепила на щеку переводную картинку с крабом.

Из-за опущенных ситцевых занавесок окна в доме миссис Минтон выглядели подслеповатыми. Хозяйка никогда не встает раньше полудня, сказала Шерил, и потом готовит себе еду сразу на весь день, потому что с ходунками стряпать нелегко.

– А как же она ходит за продуктами? – спросила Уилла.

– Этим занимается Бен. Каждую пятницу он все закупает по списку миссис Минтон. (Шерил произносила «Митн».)

Перед домом Бена высился столбик с деревянной вывеской в облупившейся белой краске: «Бендж. Голд, врач. Прием без предварительной записи». Очень пожилая пара брела к пристройке, где располагался врачебный кабинет. Старуха обеими руками вцепилась в локоть мужа.

– Наверняка артрит, – со знанием дела сказала Шерил. – Поможет укол кортизона.

«Сыск Реберна», – извещало объявление в окне соседнего дома. Внизу приписка мелкими буквами: «Специализация в семейном адюльтере».

– Здесь живет тот самый частный детектив, Дейв, – сказала Шерил.

«Разве бывает не семейный адюльтер?» – подумала Уилла. Интересно, знал ли Дейв о шашнях Шона с Элиссой?

Возле последнего в квартале дома пышно цвели голубые гортензии.

– Жилье Барри и Ричарда, – сообщила Шерил и скороговоркой добавила: – Они голубые, ну да ладно.

На углу они пропустили полицейскую машину с включенной мигалкой, но молчавшей сиреной. В следующем квартале вывесок стало больше: изготовление рам для картин, ремонт компьютеров, подгонка одежды. Полные надежд маленькие предприятия, втиснутые в гостиную или застекленную веранду.

Далее шли солидные заведения вроде гастрономов и химчисток, и Уилла с Шерил взяли правее, к жилым домам.

– Вон там Бриско-роуд, где живут Пэтти и Лори, – сказала Шерил, когда они пережидали красный сигнал светофора. – Везет им! В доме их бабушки свой бассейн.

– Это и впрямь удача, – согласилась Уилла.

– А еще они ходят к профессиональной маникюрше. Как-нибудь сводите меня в маникюрный салон?

– Милая, я даже не знаю, где он находится.

– А вот их бабушка знает.

Шерил так выделила «их», словно Уилла – ее бабушка. Это было удивительно приятно. Уилла вдруг представила, как разыскивает маникюрный салон, чтоб повести туда внучку.

– Мама говорит, у нас нет денег на маникюр, – сказала Шерил, когда они продолжили путь. – Мы сами обрабатываем свои ногти.

– Я тоже.

– Мама и стрижется сама.

– У нее хорошо получается.

– А вы как?

– Что?

– Сами стрижетесь?

– Нет, прибегаю к услугам других. – Уилла как будто извинялась.

– Вы красите волосы, да?

– Нет, только чуть подкрашиваю.

Шерил сощурилась на ее прическу.

– Седины еще нет, но волосы стали какие-то блеклые, – поделилась Уилла.

– Ничего, так нормально, – сказала Шерил и, помолчав, добавила: – Для пожилой женщины вы очень даже симпатичная.

– Ну спасибо.

– А в девять лет вы были симпатичная?

– В девять? Ой, нет!

Шерил улыбнулась.

Они опять свернули направо и теперь двигались к дому. Им встретилась серая собачонка, лохматая, точно швабра. Она возбужденно подскакивала, заходясь иступленным тявканьем, но Аэроплан только равнодушно фыркнул и отвернулся. Хозяйкой собачонки была старуха в черном платье-балахоне. Похоже, сейчас гуляют одни старики, подумала Уилла, все остальные на работе.

Они подошли к своему кварталу, и Уилла спросила:

– А с соседями, что живут через дорогу, ты знакома?

– Нет, наша сторона улицы с ними не знается. Те, что напротив нас, жуткие задаваки, считают себя особыми, потому что чернокожие. А мальчишки из дома, где мыли веранду, ходят в частную школу и даже словом не перебросятся с Эрландом, хотя они ровесники.

Уилла хмыкнула.