Энн Тайлер - Клок-Данс

Уилла не расслышала, что ответил муж. Женщина, видимо, тоже не разобрала, потому что переспросила:

– Что-что?

– Чушь собачья, – громко выговорил мужчина.

Соседка Уиллы сунула салфетку в пустой стакан, встала и пошла в хвост самолета. Выждав минуту, Уилла последовала за ней; обезьянничать не хотелось, но лучше сходить в туалет сейчас, чтоб потом никого не беспокоить.

Обеспокоить соседку, которая вернулась раньше, все-таки пришлось, но, по крайней мере, та была к этому готова и не застегнула ремень.

Мужчина у окна так и спал. Уиллу всегда удивляло, как можно выдержать долгий перелет, ни разу не наведавшись в туалет.

Сейчас она достигла состояния, когда поездка кажется нескончаемой. Уже не было сил переносить гул двигателей, мертвый консервированный воздух и юношей в костюмах, обсуждающих «спрос», «установление контактов» и «деловую встречу». Уилла представила, как вызовет стюардессу и вежливо скажет:

– Я хочу выйти. Будьте любезны, принесите мне парашют. Я доберусь сама.

Потом состояние это прошло, Уилла прикрыла глаза и впала в этакую полудрему, ни на секунду не теряя ощущения своей напряженной хмурости.

Но вот наконец-то двигатели заныли в иной тональности, самолет начал снижаться, внизу возник песочного цвета аризонский пейзаж. Пейзаж вовсе не родной, ну да ладно.

Едва самолет коснулся земли, как все вокруг включили телефоны. Повсюду тренькало, щебетало, позванивало. На всякий случай Уилла проверила свой мобильник – вдруг Питер передумал и оставил новое сообщение. Минуту-другую она выжидала, глядя на экран. Нет, ни звонков, ни писем, ни сообщений. Ничего.

Однако это ее ничуть не огорчило. Напротив, ей как будто… полегчало, что ли.

Опустив телефон, Уилла уставилась в спинку впередистоящего кресла.

В аэровокзале возникло ощущение, будто все это время картинка стояла на стоп-кадре. Все те же взъерошенные измученные мамаши с вопящими младенцами, все те же пожилые пары в огромных кроссовках, все те же бизнесмены с зачехленными ноутбуками через плечо. Все они казались нарисованными. Или фигурками в кукольном домике.

Уилла прошла мимо рядов ядовито-оранжевых кресел с покатыми спинками. Мимо сияющих витрин с шоколадками и электроникой. Встала в очередь на эскалатор, увозивший к выходу, но в последний момент отшагнула в сторону, едва не сбив парнишку, согнувшегося под необъятным рюкзаком.

– Извините, – пробормотала Уилла, оглядываясь в поисках билетной кассы.

В своей новой жизни она снимет комнату. Или поселится в доме миссис Минтон. Или подыщет апартаменты с бассейном для Шерил. Будет учить переселенцев английскому или школьников – испанскому. Или займется чем-нибудь совершенно иным, о чем даже не мечталось. Возможности безграничны.

Она себе видится фигуркой в платьице (вроде силуэта на двери дамской комнаты), что бежит по земному шару, плывущему сквозь космос.

Движение Маленьких театров началось в США в 1912 г. Эти экспериментальные центры драматических искусств были некоммерческими и прогрессивными – Здесь и далее примеч. ред.

«Половецкие пляски» – балет во втором действии оперы «Князь Игорь» Александра Бородина. В 1953 г. Роберт Райт и Джордж Форрест адаптировали музыку Бородина для мюзикла «Кисмет», в том числе для песни «Странник в раю», которая с тех пор исполняется также отдельно.

В этой песне речь идет как раз о том, как смотреть на облака.

Есть на Пасху кролика никто не запрещал, у многих народов – например, у немцев – есть даже рецепты приготовления пасхального кролика, столь же традиционного, как рождественская индейка американцев. Но в США иной традиционный пасхальный кролик – тот, что приносит детям подарки. А потому в качестве пасхального угощения приготовить кролика может лишь отъявленный злодей.