Энн Тайлер - Клок-Данс

Во время заноса что-то щелкнуло в шее, но в остальном Уилла была невредима. И даже не испугалась. Такое впечатление, будто ее запечатали в огромном пузыре.

Абсолютно одну. Ибо недвижимую оболочку, уронившую голову на руль, спутником не назовешь.

Сорок три года – не тот возраст, чтобы заранее распорядиться о собственных похоронах. Все это легло на Уиллу, а ей хотелось одного – забиться в темный угол, прижав к себе детей. Утрата отзывалась физической болью. Внутри пустота, словно тебя выскребли до донышка. Злость, правда, осталась. Чем он думал? Как посмел ей такое устроить? Почему на коленях не вымаливает прощения?

Злость придавала сил. Уилла признала вину мужа в аварии – после опережения не выдержал дистанцию, сказала она полицейским. Вы же знаете, как отец реагировал на «чайников», сказала она сыновьям. Те кивнули – Шон вроде бы одобрительно, – не требуя пояснений.

Прежде Уилла всего раз была на похоронах – двенадцать лет назад она хоронила мать, но тогда в церкви, знакомой с детства, ее окружали родные и бывшие соседи. А сейчас – храм, в который она никогда не ходила, из мужниных родственников – два деверя с женами, которых она едва знала. Пришлось полагаться на подруг, сочувствующих, но малоопытных в скорбном деле, и похоронного распорядителя мистера Персиваля, бледного хрупкого юношу, не имевшего собственного мнения. Если предложенные им варианты церемонии вызывали сомнения («Ох, даже не знаю…»), он робко говорил, что многие предпочитают, чтоб было так-то и так-то, и тогда она соглашалась.

– Но может, вы хотите… – блеял мистер Персиваль, и Уилла его прерывала:

– Нет, пусть так и будет.

В одном она была тверда: Дерека кремируют, ибо виденные ею калифорнийские кладбища ничуть не напоминали маленькие церковные погосты на ее родине. Затем небольшой фуршет в ритуальном зале и никаких поминок дома. Хотелось со всеми распрощаться, как только все закончится.

Учебный год еще продолжался, но Шон перестал ходить в школу, что, в общем-то, не имело значения, поскольку от выпуска его отделяло всего несколько дней. А вот Иэн, обычно не упускавший возможности прогулять уроки, занятия посещал исправно. Видимо, домашняя обстановка его тяготила. Об отце он не говорил вообще, избегал общения с матерью и братом и вечерами, запершись в своей комнате, немелодично бренчал на гитаре. Шон же, напротив, выпытывал подробности отцовской гибели: он успел понять, что произошло? Какие были его последние слова? А тот водитель пострадал? Он что-нибудь сказал, попросил прощения?

– Не знаю, не помню, – отвечала Уилла.

– Конечно, и тот мужик виноват, – наседал Шон. Вот и Дерек так сказал бы, если б мог.

Со своим отцом Уилле удалось связаться лишь через два дня, хотя он был первый, кому она позвонила. Выйдя на пенсию, почти все свое время отец проводил в подвальной мастерской, где не было телефона. Он говорил, ему так удобнее – не слышно звонков от соседей, желающих пригласить его на ужин. И автоответчиком он не обзавелся. Однако Уилла не оставляла попыток, звонила спозаранку и к ночи, и наконец во вторник вечером дозвонилась.

– Алло? – ответил отец в своей всегдашней манере – неохотно и как будто испуганно; уже на втором слоге голос его затухал, словно он изготовился повесить трубку.

– Пап… – начала Уилла и смолкла. Заволокло слезами глаза, задрожали губы.

– Уилл?

– Дерек умер, – выговорила она, и тотчас муж как будто заполнил собою комнату – послышалась его быстрая уверенная поступь, он отвел прядь с ее лица и чмокнул в щеку. Вспомнилась его привычка подать ей пальто и застегнуть верхнюю пуговицу. Никто уже не будет с ней так заботлив. Никто уже не встретит ее таким внимательным любящим взглядом.

– Я не понимаю… – растерялся отец.

Я тоже, хотела сказать она, но заставила себя произнести другое:

– Погиб в аварии.

– Ох, бедная моя…

– Ты сможешь приехать?

– Да, конечно. Когда похороны?

– Послезавтра. Успеешь найти рейс? Я пыталась до тебя дозвониться, но…

– Я приеду. Сестре сообщила?

– Да.

Уилла уже связалась с Элейн. Дозвониться до нее оказалось почти так же трудно, у мичиганской лаборантки были непредсказуемые рабочие часы. Наконец она подошла к телефону, на известие никак не откликнулась, но обещала приехать на похороны. Уилла ее поблагодарила. Последнее время общались они редко, но Уилла поймала себя на том, что с нетерпением ждет приезда своей невозмутимой, рассудочной сестры.