Лоран Гунель - День, когда я научился жить [litres]

Снова молчание.

– Ты меня слышишь?

– Майкл… Послушай… Это невозможно.

– Как это невозможно?

– Я уже не хочу работать, как работал раньше… Я услышал все, что ты сказал, я понимаю твою позицию, понимаю, что все это создает проблемы тебе и…

– Это еще слабо сказано!

– Я все понимаю, но… я не могу отказаться от… от своих ценностей. Я…

– Что ты мне тут поешь? Что за бред?!

– Послушай… я еще раз тебе говорю: если это делает выплату моей доли невыгодной для тебя, я могу от нее отказаться…

Майкл остолбенел от удивления.

– Если хочешь, – сказал Джонатан, – давай все отменим.

Майкл позеленел и бросил трубку. Этот идиот Джонатан вот-вот все разрушит…

В буфете не нашлось ни кусочка шоколада.

Когда они жили с Джонатаном, он всегда заботился о том, чтобы запас не иссякал. Дурачась, он иногда заставлял ее на миг поверить, что шоколада больше нет, и наблюдал, как она паникует, а потом жестом факира доставал тщательно спрятанную плитку и хохотал, глядя, с каким облегчением она вздыхает.

Джонатан… Стоило подумать об их последней встрече, как на душе становилось скверно. Застигнутая врасплох, она, наверное, поступила неправильно, когда убежала. Она не была еще готова его выслушать, но у него, по крайней мере, хватило мужества сделать этот шаг. Она чувствовала себя неблагодарной и несправедливой.

Как когда-то давно, Анжела наугад открыла боковую дверцу буфета. Ничего.

И закусила губы.

Потоптавшись на кухне, она принялась открывать все шкафчики один за другим. Хоть бы нашлось чего-нибудь погрызть, чтобы заглушить отчаянное желание съесть кусочек шоколада. Крошечка сахара или еще что-нибудь, все равно что…

Ничего.

Ладно, впадать в отчаяние бесполезно, она все равно слишком хорошо знала, что долго так не продержится. Она заглянула в комнату Хлои и подождала несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте.

Дочка крепко спала, чуть приоткрыв рот и прижав к себе плюшевого поросенка. Такая славная…

Анжела тихонько толкнула дверь, взяла сумку, ключи и на цыпочках вышла из квартиры, тщательно закрыв дверь за собой. Если поторопиться, то ей хватит пяти минут, и можно, ничем не рискуя, оставить девочку одну.

Ночь была тихая и теплая. Анжела зашагала в сторону проспекта. Из парка Долорес доносился нежный запах цветущих деревьев. Шум машин превратился в далекий, смутный гул. На углу располагался магазинчик, который принадлежал индийцу и закрывался только в полночь. Подойдя к магазину, она уже собиралась войти, как вдруг ее внимание привлек «БМВ», остановившийся на другой стороне улицы, возле ресторана «Фензи». Из машины вышла девица в платье мини, с ногами от ушей, на высоченных шпильках. Анжела с удивлением узнала в ней бывшую няню, которую когда-то застала с голой грудью в компании Джонатана. Только теперь вместо джинсов и кроссовок на ней было черное коктейльное платье.

Боль того давнего дня всколыхнулась с прежней силой, как яд, который вмиг распространяется по всему телу, проникает в сердце, в голову и всего тебя безжалостно заливает свинцом. Потом нахлынуло удивление: каким образом няня умудрилась купить себе «БМВ»?

Застыв на месте, Анжела смотрела, как девица уверенным жестом бросила ключи от машины прямо в руки парковщика, даже не удостоив его взглядом, и направилась к мужчине, что ожидал ее у ресторана и как-то странно на нее смотрел. Лет ему было примерно втрое больше, чем ей.

– Саманта? – неуверенно спросил он.

Вместо ответа она быстро чмокнула его в губы.

Они обменялись несколькими словами и вошли в ресторан.

Анжела почувствовала, как в ней закипает ярость пополам с отвращением. Джонатан не просто изменил ей – хуже того, он ей изменил с девицей по вызову.

Поглядывая, не подходит ли трамвай, Джонатан тискал в руке букет цветов, волновался и робел. Он сидел на скамейке неподалеку от террасы кафе. Место было выбрано удачно – в нескольких метрах от остановки.

День клонился к вечеру, работа закончилась. Джонатан своим днем был доволен. Договоры он заключал уверенно и прочно, обороты были выгодны клиентам, которые ему доверились, новые степени защиты в договорах выставлены в соответствии с их нуждами. Отныне он вел бизнес только так.

Запах цветов щекотал ноздри, словно сама природа напросилась в гости в центр города, в самую гущу движения. Закатное солнце мягко отражалось в желтых такси, сновавших туда-сюда.

Вдали показался трамвай.