Лоран Гунель - День, когда я научился жить [litres]

– Вы совершенно правы, – сказал он. – Это не ваше дело.

Джонатан пробежал глазами меню. Он уже давно не обедал вместе со своими компаньонами.

Время от времени Майкл как-то странно посматривал на него. Чувствовалось, что он за ним наблюдает. Несомненно, он выжидал, какова будет реакция Джонатана на посланный им мейл.

– У вас есть биоменю? – спросил Джонатан у официанта.

– К сожалению, нет.

– Тогда я, пожалуй, взял бы… свежие овощи.

– Филе пангасиуса, – сказала Анжела.

– Стейк, – сказал Майкл.

– Степень обжарки?

– С кровью.

Официант удалился.

– Только не говори мне, что ты перешел на биорацион! – заявил Майкл.

– Так оно и есть.

– Насовсем?

Джонатан кивнул.

– Что, правда?! – сказал Майкл, чуть не умирая со смеху. – А цены ты видел? Это же липа века!

– Это не так дорого, если обратиться к ассоциации мелких фермеров, которые продают свою продукцию напрямую. А поскольку продукция местная, то требуется меньше транспорта, а значит, и грязи меньше.

Майкл поднял глаза к небу:

– Но какого черта ты решил перейти на натуральные продукты?

Джонатан замялся. Что толку отвечать? С предубеждением бороться бессмысленно…

А Майкл продолжал, не дожидаясь ответа:

– Мелкие фермеры – это, конечно, очень мило, но они тебя обеспечат только овощами и фруктами, да и то не всякий сезон. А мясом не обеспечат. Или ты думаешь, что они захотят войти в эти твои ассоциации прямо с телятами и ягнятами? Там у них все регламентировано, существуют официальные скотобойни, с ветеринарным контролем, со схемами распределения.

– Я теперь вообще завязал и с телятами, и с ягнятами.

Воцарилось удивленное молчание.

– Почему?

– Решил больше не есть детенышей.

Анжела чуть не поперхнулась аперитивом, Майкл рассмеялся:

– А взрослых быков?

– А быков я теперь ем гораздо меньше, чтобы сохранить амазонские леса. Это компенсирует завышенные цены на натуральные продукты.

– Да что это на тебя нашло?

Джонатан тоже отпил глоток.

– Ну, скажем так, я вспомнил слова Боссюэ [18] Жак-Бенинь Боссюэ – знаменитый французский проповедник и богослов XVII века. .

– Боссюэ?

– Бургундского писателя семнадцатого века. Ты ведь знаешь, я провел детство в Бургундии…

– И что же говорил твой бургундец?

– «Бог смеется над теми, кто скорбит о результатах собственных деяний».

– Вот черт, глубоко копнул.

– Я и вправду… решил меньше злиться по поводу пороков общества, а просто взять на себя свою долю ответственности. Я понял, что для меня гораздо важнее жить в согласии с самим собой, чем поучать других.

– И ты решил перейти на натуральные продукты.

– Именно так… я не хочу больше закрывать глаза на реальность. Может, это и нормально – поедать животных, но я бы хотел, чтобы они сначала пожили. Пожили своей дикой жизнью, пусть с минимумом свободы. И потом, хватит поедать гормоны, антибиотики, пестициды, ГМО… Я хочу есть еду, а не химикаты.

В течение нескольких минут компаньоны глядели на него так, словно он только что объявил им, что он транссексуал и его настоящее имя – Розанна или Памела.

– Я хочу умереть естественной смертью, а не от той гадости, которой меня пичкают, – прибавил Джонатан.

В глазах компаньонов читалось недоверие.

– Ты полагаешь, – произнесла Анжела, – что проживешь дольше, если будешь избегать всего… что любил прежде?

– Не знаю, проживет ли он дольше, – оборвал ее Майкл. – Но ясно одно: жизнь покажется ему гораздо длиннее!

Он снова расхохотался и все никак не мог остановиться.

– Заметь, – сказала Анжела, – что он, может, вовсе не так уж и ошибается.

Джонатан поднял на нее глаза. Она впервые после того, как они расстались, поддержала его.

Он вдруг вспомнил слова Марджи. Она всякий раз советовала ему поговорить с Анжелой. Но хватит ли ему мужества?

Им принесли еду. Майкл набросился на свою. Джонатан чуть помедлил.

– Я решил вернуться к работе, – сказал он вдруг.

Майкл готовился наколоть на вилку кусочек мяса, да так и застыл с разинутым ртом.

Может, поменял свое мнение о быках?

– Мистер Джонатан Коул!

– Здравствуйте, мистер Чаттерджи. Как дела?

– Неплохо, неплохо. Давненько вас не видел. Так что у вас?

Чаттерджи держал хозяйственную лавочку в центре города. Магазин, на вид очень симпатичный, располагался в странном месте – на первом этаже старого, с давних пор сильно запущенного жилого дома. Товары всех сортов и цветов там лежали как попало, без всякой видимой логики. Они торчали из всех закутков, висели на стенах или громоздились на подставках, поднимаясь до самого потолка и образуя узкие аллеи, сквозь которые надо было протискиваться, чтобы пройти. В воздухе витал легкий запах ладана – единственное, что выдавало пакистанское происхождение хозяина.