Дарья Сойфер - Лайки вместо цветов

Соломатин встрепенулся, быстро посмотрел вниз, под стенки кабинок, и, убедившись, что там нет посторонних ног и, следовательно, посетительниц, плотно закрыл за собой дверь и для надёжности прислонился к ней спиной.

– Слушай, мы неправильно начали, – сказал он, старательно глядя Лере в глаза. – Ты можешь объяснить членораздельно, чем я тебе не угодил?

Лера виновато пожала плечами и указала на горло.

– Ларингит.

– Да нет у тебя никакого ларингита, и ты прекрасно это знаешь! – раздражённо поморщился Соломатин. – Ну же? Что не так?

Она повернулась к раковине и принялась с нарочитым рвением застирывать верхушку комбинезона.

– Я что, умудрился тебя обидеть? – не унимался Матвей. – Или ты из тех, кто ненавидит богатых? Бизнесменов? Любая другая девушка пищала бы от радости, что я позвал её на свидание…

– Вот как? – Лера уронила несчастную тряпку в раковину и воинственно вскинула подбородок. – Прямо-таки пищала? Ты поэтому мне написал? Захотелось расширить целевую аудиторию?

– Опять! – Он раздражённо цокнул. – Ведешь себя как маленькая! Это защитная реакция, да? Или комплексы?

– Тебе виднее, ты же у нас разбираешься в девушках!

– Слушай, не собирался я тебя лапать! – Матвей шагнул к ней. – Хотел помочь с рисом… Не обязательно было драться!

– У золотого принстонского мальчика останется синяк? – Она скорчила скорбную физиономию.

– Вот что тебя злит? Не любишь, когда кто-то умнее тебя?

– Возможно. – Её глаза сузились. – Но тебе это не грозит.

– И всё это ты поняла из своей чудо-анкеты?

Мгновение она просто смотрела на него, тяжело дыша. Давненько ей не хотелось разбить кому-то лицо, и теперь она изо всех сил сжимала в руках мокрую тряпку, то, что осталось от дизайнерской шмотки, чтобы хоть как-то занять руки.

– Слушай, Соломатин, – процедила она. – Тебе ведь просто скучно, да? Ищешь, как пощекотать нервы? Вперёд. Но не за мой счёт. Хватит того, что я испортила чужую вещь. Так что иди к девочкам, которые от тебя пищат, и оставь меня в покое.

Матвей посмотрел в раковину и подцепил пальцем намокшую этикетку.

– Это что, вещь из магазина? – спросил он. – Ты планировала её вернуть?

– А тебе не всё равно?

Вместо ответа Соломатин дёрнул этикетку на себя и оторвал.

– Я оплачу ущерб, – сказал он.

Секунду Лера молчала в замешательстве. Шкала её терпения закрашивалась красным стремительно, как у градусника, который опустили в кипяток. А потом всё-таки рвануло.

– Кого ты из себя возомнил?! – крикнула великая Гинзбург, начисто забыв про легенду с ларингитом. – Думаешь, швырнул пару купюр – и всё? Да подотрись ты своими деньгами! Отдай сейчас же!

Но Соломатин сделал шаг назад и сунул мокрую этикетку в карман брюк.

Ноздри Леры хищно затрепетали.

– Думаешь, я не отберу, да? – Она шагнула к Матвею, и верхняя часть комбинезона потянулась за ней. Мокрая ткань со звучным шлепком вывалилась из раковины, мгновенно образовав на полу лужу с пеной, и прилипла к ногам Леры, намочив ещё и их. Под тяжестью воды комбинезон сползал всё ниже и ниже, оголив и пупок, и резинку трусов. Но великой Гинзбург было плевать.

Первый удар пришёлся на плечо Соломатина, второй – на грудь. Солнечное сплетение, предплечье, снова грудь. И когда Матвей поднял руки, чтобы защитить своё принстонское туловище от новых синяков, ладонь Леры молниеносно нырнула в карман брюк за этикеткой.

Этикетка нашлась, но не только она. Через тонкую итальянскую ткань пальцы коснулись чего-то другого, и Лера застыла от неожиданного открытия: Матвей Соломатин возбуждён.

Она медлила какое-то мгновение, и вовсе не из естествоиспытательского интереса, а просто потому, что не рассчитывала на такую реакцию. В смысле она была зла и думала, что он тоже, и тот факт, что для Матвея весь разговор был просто сексуальной прелюдией, изощрённой ролевушкой, взбесил Леру окончательно. Она отдёрнула руку, чтобы обрушить на Соломатина новую серию ударов, но он удержал её ладонь и прижал крепче.

Эффект был сродни хуку под дых. Кислорода стало отчаянно не хватать, лицо обожгло пунцовым, пульс участился до предынфарктных показателей.

– Довольна? – выдохнул Соломатин ей в лицо, и волна мурашек лизнула позвоночник.

Впервые в жизни Валерия Гинзубрг не знала, что сказать. Легко воевать с мужчинами, когда играешь по их правилам и они принимают тебя за своего. И гораздо труднее, когда к тебе относятся как к женщине. К такому Лера не привыкла.