Коллектив авторов - Искусство революции

А судьи — как? Каким бы порядочным не был судья, но срок ему отвешивать придётся. А как иначе? Личное признание НА СУДЕ — это «царица доказательств». И что делать судье, если обвинения прокурора и личные признания подсудимых совпадают? Отвешивать срок. Пять лет лагерей, согласно УК-26. Не может же судья грубо попирать закон, оставляя на свободе преступников, чья вина доказана?

А сами преступники? Им не страшно попасть в ГУЛАГ? Не страшно. Смотрим воспоминаниям Е. С. Гинзбург, отсидевшей 10 лет по 58-й статье. До войны «от звонка до звонка» сидели только полные идиоты или неудачники. Даже Т. С. Морозов, убивший двух своих малолетних сыновей, отсидел только три года из десяти, данных ему по суду, да ещё орден получил за ударный труд. Сейчас таких чудес не встретишь. Демократия лояльна к доносчикам, но сурова к убийцам и миловать убийц не склонна. А вот сталинизм стремился не столько наказывать, сколько исправлять заблудших. «Урки» об этом знали, и прикинуться исправившимися умели. Так что, уже осуждённые фигуранты поехали на лесоповал, не теряя бодрости и радужных надежд на скорую амнистию.

О мытье чёрного кобеля.

А теперь перенесёмся в 1957 год и заглянем в кабинет прокурора, рассматривающего заявления советских граждан на реабилитацию. Наши фигуранты, пользуясь «хрущёвской оттепелью», решили отстирать свои замаранные биографии. И надежды на удачу они питали не зря! Из пяти лет они отсидели от силы два года и были амнистированы «за ударный труд». Конечно, с судимостью по такой статье, им призыв в армию даже во время войны не сулил. Но это их не огорчало. Запрет на проживание в пограничных районах их тоже не слишком-то огорчил. В связи с обстановкой на границах, заниматься контрабандой стало смертельно опасно, поэтому к старому они не вернулись. Пережили, пересидели в тылу, работая в меру сил. Остепенились, попритихли. Но неснятая судимость всё-таки мешает. А тут такой шанс! Надо же его использовать!

А на каком основании прокурор вынесет своё заключение? Очень просто. Пишем в заявлении о том, что было на самом деле. Свидетели, которые могут это подтвердить, ещё живы. Можете самого Карацупу спросить, он уж точно подтвердит! А дальше: «Пользуясь незаконными методами следствия, следователь НКВД, Климович В. Ф. принудил сознаться в несовершённом мной преступлении». Может ещё и прокурора, что дело вёл, приплести? Нет, не стоит! Прокурорская братия может на это обидеться. А ведь заключение именно они выписывают.

Что делать прокурору? В свете новых признаний, дело получается действительно «липовым». За контрабанду наказывать поздно, срок давности прошёл, а новых правонарушений граждане не совершали. Придётся реабилитировать, даже если душа к этому не лежит. Но Закон, есть Закон. Дура лекс — сед лекс!

1990-й год, внуки репрессированных с чистой совестью заявляют: «Моего деда, простого крестьянина, НКВД посадило в лагеря, якобы за шпионаж! Вы же знаете, как эти костоломы принуждали давать показания! А дед мой ни в чём не виновен был! Вот, даже справка из суда в этом есть!»

Тут и сказке конец, а добрым молодцам намёк неслабый. Впрочем, всё, кроме присказки, я высосал из пальца! Так что не судите сказочника за выдумку!

Исправление нравов народных.

Давайте пофантазируем на тему попаданчества. Взяли силы, науке неведомые, да перенесли дьяка Опричного Приказа в эпоху товарища Сталина. И попал он прямиком не куда-нибудь, а на Лубянку. Прямо в лапы «кровавой гэбни». Не буду тратить время на прелюдию. Ничего плохого с попаданцем не приключилось. Так как означенный дьяк не замешан ни в уголовных, ни в контрреволюционных преступлениях, а к деятельности Льва Давидовича Троцкого относится отрицательно, то пришлось чекистам отпускать попаданца на волю. И даже паспорт ему выдать. И стал дворянский сын Акакий Акакиевич Могутный простым советским гражданином, чудом избежавшим застенков Академии Наук СССР. А ведь его туда очень хотели законопатить. Сам товарищ Вавилов настаивал на этом! Правда, товарищ Вышинский был против. Так и заявил: «Товарищи учёные! Не стоит нарушать советские законы. Перед вами человек, а не подопытное животное! Более того, это советский человек, а не буржуазный извращенец!» Дальше он не продолжал, потому что учёные вдруг вспомнили, что у них генетика с кибернетикой находятся в полном небрежении и, правильно поняв гнусные прокурорские намёки, разбежались по рабочим местам.