Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

Опухоль. Я подумал о Джеке, который резвился в игровой комнате.

– И это все, что вы можете нам сказать? – спросила Анна.

Врач снова пробежал глазами по монитору, беззвучно шевеля губами.

– Боюсь, на данный момент – да. Необходимо дальнейшее исследование.

Анна сделала глубокий вдох, и я заметил, что она щиплет себя за руку.

– И что потом? – спросил я. – Операция?

Доктор сложил ладони вместе:

– Мистер Коутс, прошу вас, давайте не будем забегать вперед, нам ведь пока даже неизвестно, что это. Вполне возможно, что нет никаких причин для беспокойства. И все же, чтобы окончательно в этом убедиться и не терять времени, я направлю Джека к специалисту.

– Мы можем встретиться с ним уже на этой неделе? – спросила Анна.

Доктор шумно вздохнул и взглянул на календарь:

– Могу записать вас на среду, если вы не против.

– Спасибо, – сказала Анна.

Специалист? С какой стати вести Джека к какому-то специалисту, если причин для беспокойства нет?

– Вы действительно больше ничего нам не скажете? – спросил я.

– Мне очень жаль. Подробную информацию вы сможете получить у доктора Кеннети – он несоизмеримо более компетентен в данном вопросе.

Перед ним стояла рамка с фотографией, и я подумал о том, что, возможно, это фотография его детей.

– Если это опухоль, – произнес он, – то, учитывая возраст Джека, понадобится операция. Но до той поры, пока мы не будем уверены, любые предположения с моей стороны попросту неэтичны и несправедливы. Как я уже сказал, даже если это и опухоль – если! – то, скорее всего, она доброкачественная. Поэтому постарайтесь сохранять спокойствие, хотя я прекрасно понимаю, что это нелегко.

Доброкачественная. Скорее всего. Я вышел из кабинета на ватных ногах и уже собирался обсудить услышанное с Анной, но к нам тут же подбежал Джек:

– Мы пойдем в «Макдоналдс»?

– Конечно. – Я потрепал его по макушке и поправил его шапчонку.

В «Макдоналдсе» я остался сторожить столик, а Джек с Анной отправились к кассе. Сегодня он был одет в рубашку с «Энгри Бёрдс» и голубые джинсы. Порядком отросшие волосы колечками лежали на шее. Когда они вернулись, Джек с ликующим видом держал в руке свой любимый «Хэппи Мил».

Он уселся за стол и сначала разобрал сэндвич по частям: не спеша вынул все ломтики соленых огурцов, соскоблил с булки соус и только потом принялся жевать, сохраняя полное молчание. Он доел сэндвич и, улыбнувшись измазанным в соусе ртом, спросил, можно ли ему еще один. Неужели мы всерьез думаем, что этот мальчишка болен? Да быть такого не может!

– Роб, я не хочу.

– Я знаю, но ты хотя бы немного развеешься.

– Ну да. – Анна отвела взгляд. – А ты почему так туда рвешься? Ты ведь это ненавидишь.

Лола устраивала вечеринку в честь издания своей кулинарной книги для сыроедов.

– Я, конечно, не фанат подобных сборищ, – признался я, – но даже это лучше, чем сходить с ума в четырех стенах.

Анна, сидевшая на другом конце кухонного стола, беспомощно посмотрела на меня:

– Это так… так невыносимо, господи! Я даже думать об этом не хочу…

– Солнышко. – Я потянулся через стол и положил ладонь ей на руку. – Ты себя накрутила. Помнишь, что доктор сказал? Если даже это и опухоль, что вряд ли, то, вероятнее всего, доброкачественная. Он отправил нас к специалисту лишь для подстраховки.

Анна молчала, крепко стиснув зубы.

– Ну же, нам пора. Джеку не терпится увидеть Индию.

– Ты прав, – сказала наконец Анна. – Мне нужно отвлечься.

– А вот и вы, крошки, – с порога приветствовала нас Лола.

Она жила в Хакни-Уик, в бывшей гончарной мастерской. Войдя внутрь, мы очутились под кованой лестницей, которая никуда не вела; рядом, на диване, по-видимому принесенном с помойки, сидело двое мужчин в очках из разноцветной ворсистой проволоки.

Лола встретила нас в леопардовом комбинезоне.

– О, вы привели Джека, как чудесно. Индия будет в восторге.

– Здравствуй, тетя Лола, – сказал Джек.

– Вот он, мой любимый мальчик, – заворковала Лола. Она наклонилась и поцеловала Джека в макушку. Я почувствовал, как напряглась Анна. – Какие вы все красавчики. Пойдемте со мной, покажу вам, что к чему. Думаю, вы не удивитесь, узнав, что все угощения – дело моих рук. Все только из сырых овощей и фруктов, исключительно органическое – разумеется – и не содержит никакой химии.

Я улыбнулся, размышляя, стоит или нет ввернуть свою стандартную фразу о том, что все на свете – химия. Наши тела, Лола, твой комбинезон, твое янтарное ожерелье, эти яблоки, что выросли сами по себе, без надзора фермера, это апельсиновое мороженое с эстрагоном – все это чистая химия.