Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

Джеку наскучило барахтаться в шариках, и теперь, вдвоем с каким-то знакомым ему мальчиком, он лазал в пластиковой трубе. Женщины тем временем переключились на своих нянь: те постоянно хандрили (видимо, таково неизбежное свойство славянской натуры), – а я слушал их и понимал, почему Анна ненавидит здесь бывать. Эти мамаши своими советами и сплетнями доводили ее до белого каления. Благо мужчин они не трогали.

Тут забренчал телефон – пришло сообщение от Скотта:

Я думал, мы договорились, что ты пришлешь мне код.

Я сейчас с ребенком на площадке, давай потом поговорим?

Пауза. Скотт размышлял, что бы мне ответить. Наконец я увидел, что он снова набирает текст.

Роб, пожалуйста, позвони, меня все это уже достало.

Если не успеваешь, вышли позже, не вопрос.

Я и не собирался писать код. Эта китайская компания была огромным, изрыгающим миллионы монстром, который бы попросту нас сожрал. Тот «Симтек», который мы знали, перестал бы существовать, а значит – в небытие канул бы и мой единственный шанс воплотить в жизнь идею с дронами.

Я поискал глазами Джека. Вместе с другим мальчиком он штурмовал пластиковую машинку типа «доджа» из «Придурков из Хаззарда», пытаясь попасть в салон через окно. Я отложил телефон и стал наблюдать за Джеком. С самого раннего его возраста мне нравилось смотреть, как он играет с другими детьми, как делает первые неуклюжие попытки подружиться: сначала он улыбался – слегка несмело, вопросительно вздернув брови, словно прощупывал почву; а потом, пытаясь поразить воображение потенциального друга, показывал ему все свои сокровища: цветные карандаши, игрушки, рисунок на своей футболке.

В кармане у меня лежал перечень покупок, который дала нам с собой Анна. Эти бумажки всегда вызывали у меня улыбку, являя собой настоящие памятники скрупулезности. Если были нужны помидоры черри – она писала, какой именно марки, если спаржа – давала подробные инструкции, как отличить хорошие побеги от несвежих. И конечно же, сноски – куда без них. Некоторые из ее списков я хранил в бумажнике, чтобы было что почитать в ожидании поезда, автобуса – или Анны.

«Переверни, пожалуйста, – написала она как-то, – чтобы узнать, какой сыр можно купить, если не будет грюйера», – и на обратной стороне листка аккуратным почерком, в порядке убывания важности, было перечислено семь видов сыров.

Я отвлекся, чтобы посмотреть, как там Джек, но его нигде не было – ни в бассейне с шариками, ни у пластмассовой машины. Я вскочил на ноги, опрокинув чашку с кофе, и начал бешено озираться по сторонам. И тут на полу, в самом углу площадки, я увидел Джека.

Я бросился к нему. Он лежал на спине, уставившись в потолок, и не двигался.

– Джек, Джек, что с тобой?

Он перевел взгляд на меня. Глаза у него были мутные, как будто он только что проснулся и еще не успел понять, где находится.

– Ты ударился?

– Нет, – ответил Джек, – я упал.

– Где болит?

Он прищурился:

– У меня… мне как-то странно…

– Как именно странно, лапушка? Голова кружится?

– А это как? – спросил он.

– Это когда ты разгоняешься на карусели, которая стоит у нас на площадке…

– На большой или на маленькой карусели?

– На большой.

Джек кивнул.

– Так вот. Когда ты сильно разгоняешься, а потом спрыгиваешь на землю, то сначала чувствуешь себя странно, будто все вокруг тебя качается. Это значит, что у тебя голова закружилась. У тебя сейчас такое же чувство, как после карусели?

– Наверное, да.

– А раньше такое уже бывало? В школе у тебя кружилась голова?

Джек задумался.

– Мы с Натаном прыгали на надувной подушке, и у меня в голове как будто ракеты летали.

– А сейчас – тоже ракеты летают?

– Ну конечно нет, пап, не говори глупостей. – Он резко сел, и его щеки снова порозовели.

С того момента, как Джек упал с велосипеда, Анна была уверена, что у него проблемы с равновесием. Я пытался ее убедить, что она не права. «Дети неуклюжие и невнимательные, – говорил я, – они вечно на что-то натыкаются». Но Анна настаивала на своем. По ее словам, она уже замечала что-то странное в походке Джека, когда перед сном он шел в туалет.

– Можно, я снова пойду играть с другом?

– А ты хорошо себя чувствуешь?

Он похлопал себя по голове, потом по животу и ногам и ответил:

– Да.

– Тогда беги, но будь осторожен, – разрешил я, оглядев его со всех сторон.

Джек радостно побежал к своему приятелю, и я еще долго наблюдал, как он ловко лазал по туннелям, забирался в полицейскую машину, а потом со своим новым напарником расстреливал резиновыми мячиками домик Венди.