Дмитрий Пригов - Места

В наше время достаточно уже давно, в отличие от старых фундаментальных времен, когда единицей свершенного труда, скажем, какого-нибудь каретника была цельно-выстроенная карета, сработанная от начала и до конца (не принимая, условно, в расчет и во внимание всяких там подсобных колесных, обивочных и прочих дел мастеров и подмастерий), нынче единицей свершенного труда стали, в основном, технологии, методы, структуры, программы, наполнение которых реальным мясом материальности (как, скажем, в показательной структуре заводов Форда, производящих серийный почти неразличимый товар) может стать делом любого, взятого со стороны случайного работника

Так вот.

Основной чертой данных Грамматик является конструирование жестких структур организации мелких отдельных кусочков-клипов (условно, клипов, квази-клипов) вербального материала. Воспроизводимые же элементы — слова, словечки, устойчивые словесные формулы, предложения и целые грамматические структуры — в своей нескончаемой повторяемости несут на себе черты и функции поэтической рифмы, самой являющейся выходом и запечатлением наружи на устном, рукописном и печатном вербальном материале магической суггестии и ритмической организованности человеческой жизни и шире — превышающей человека, но чувствуемой и осмысляемой им, всеобщей ритмической организованности Вселенной. Вот так пафосно. И не меньше! Поскольку так оно и есть, просто люди зачастую стесняются заявлять об этом открыто и таким образом. Стесняются открытого пафоса. А раньше вот не стеснялись. И я не стесняюсь и вас призываю к тому же. Давайте, воскликнем все вместе, всем миром: Вселенная прекрасна, стройна, необозрима, неописуема, нескончаема, неисчерпаема, невероятна, величественна, и нам неподвластна! Вот и воскликнули. Вот и хорошо.

Поверьте мне, единожды разработав подобную структуру и продолжив подобные Грамматики (а их у меня более 20), я почувствовал, что почти невозможно уже остановиться. Невозможно остановиться даже на пределах одной, набравшей силу, инерцию, и уже самой как бы собственной волей и хотением к продолжению бытия, волокущей блаженного и анестезированного тебя, как необходимый психосоматический организм ее вочеловечивания. И только неким усилием воли, оценив размер соделанного как достаточную критическую массу запущенного самовоспроизводящегося процесса, я нахожу силы оставить эту Грамматику с чувством некой тревожащей, будоражащей пустоты на том месте, где только что кипела энергичная самозабвенная жизнь. Что же заставляет оставить эту, буквально только что столь пленительную и самозабвенную совместную жизнь? Пожалуй что ощущение уже некоторой своей уже излишнести, перехода в качество некоторой высасываемой вурдалаком, да уже почти и высосанной обвислой шкурки. Да, надо чувствовать момент! Моменты вообще надо чувствовать. Может быть, живое ощущение моментов принятия решений, начала действий и точного выхода из них и есть особенный не имитируемый дар любой творческой личности. Но все же остается пустота. Горечь опустошенности. И я тут же бросаюсь за конструирование новой. Конструирование — ну, нечто сродни визионерско-умозрительному ворчанию перед внутренним зрением неких, поначалу вполне невнятных, но все более и более явных в конце почти до стереоскопической ясности и яркости визуализированных пространственных структур. Потом небольшой труд перенести их и вживить в вербально-грамматические формулы — и пошло! Конечно, требуется достаточное времени, вырастить новую Грамматику во взрослый организм, существо, способное на почти равноправное общение и сотворчество. Так ведь мы и мечтали о долгих, нескончаемых, длиной почти с целую жизнь, проектах.

Вот — перед вами один из них. Вернее одна из них — одна из Грамматик.

Обо всем на свете говорится ровно то, что оно и заслуживает.

О курице, например, что глупая, ворчливая, неповоротливая, что с нее воды не пить, что напоминает бабу, что знает, где клевать, что недурна на вкус, что птица, что с ней Бог тоже разговаривает, что у нее пустые глаза, что ее язык еще не расшифрован, что ее неплохо бы обуть.

Ну, может быть парочка-другая чего-нибудь еще, но не больше.

Обо всем на свете говорится ровно то, что оно и заслуживает.

О погоде, например, что переменчива, что с нею нету счастья, что и кошка хорошую погоду любит, что одной погодой жив не будешь, что она у моря, что исправляется, что много погод вокруг расплодилось.